— Ну наконец-то, я чуть не взорвался. В моей рубашке ты смотришься просто пипец как круто, думал, что кончу в штаны. Вообще нихера не помню, что ты там вещала, малыш. Обещаю потом выучить, но сейчас… — с этими словами рустам осторожно расстёгивает рубашку, в один щелчок снимает лифчик, оголяя грудь. И как самое что ни на есть малое дитя, начинает играться с возбужденной грудью, щупая и выводя странные узоры на коже.

—Рустам, мы не можем, — шиплю, стараясь ударить парня по рукам, но он уже расстегнул мои джинсы и развернул меня к себе спиной, удерживая грудь в своих руках. Вместо очевидного возмущения, я снова теряю себя в ощущениях, тону в вязком чувстве наслаждения, понимая, что противиться не смогу.

Длинные пальцы пробираются к трусикам и осторожно смещают мокрую ткань.

—Ох как ты готова, просто огонь, — горячий член касается оголенных ягодиц, а затем плавно перемещается ко входу. — Тихо только, ага?

Господи, что же я делаю в стенах универа?

—Ты делаешь из меня…

—Любимую женщину, — Рустам плавно входит в меня на всю длину и начинает умеренно двигаться, постепенно целуя каждый открывшийся участок тела. Я с силой прикусываю губу, понимая, что с очередным толчком реальность вокруг размывается, остается только тяжесть внизу живота и невозможное наслаждение. Рустам чуть раздвигает ноги шире и прогибает меня в пояснице.

Хлюпающие звуки совсем тихие, а тяжелое дыхание, наоборот, громче, но Рустам осторожно смещает руку с груди на мой рот, чуть сдавливая.

—Малыш, тссс, — хрипло шепчет рваным голосом, ускоряясь, сильнее вонзаясь в меня.

Я возношусь на самую высокую точку и со сдавленным стоном разлетаюсь на миллион осколков, ощущая вязкую жидкость на пояснице. Рустам заграбастывает меня в свои руки и целует в плечо.

—Моя девочка…

Все тело расслабляется, но я все еще вибрирую от достигнутого оргазма. Хорошо и ноль мыслей.

ГЛАВА 32

БЕЛОВ

Я хочу ее хочу касаться, хочу ее нюхать и до потери пульса целовать, чтобы в головке, кроме меня, не было ни единой гребанной мысли. Отпускаю свою девочку нехотя, мягко целую в губы и довольно наблюдаю за тем, как пыхтя, Вася пытается застегнуть мою рубашку на своей защупанной ранее груди. Смотрится бомбезно, так что хочется облизать ее за это с ног до головы.

—Рустам, так нельзя! — шипит Вася, в очередной раз пытаясь застегнуть пуговицу.

—Никто не узнает, — тихо шепчу в висок, оставляя мягкий поцелуй на влажной коже. Она пахнет сексом, то есть мною. Прекрасно.

—Я о чем тебя просила? — даже сквозь полумрак я вижу, как сверкают гневом ее глаза. И снова ее хочу. Хочу злой, хочу доброй, всякой хочу. Себе. Навсегда.

—А ты тут видишь свидетелей? Я просканировал коридор, только ты, я и кладовка. Ну парочка швабр теперь уссыкаются от зависти, так и быть.

Вася хмыкает и пытается сдержать смешок, однако выходит так себе. Люблю ее смех, хочется слушать и слушать, может поэтому я несу такую откровенную нездоровую херню в ее присутствии, напрочь забывая о том, что я вообще-то воспитанный мальчик. В теории был.

—Так нельзя, я запрещаю тебе такое вытворять в стенах университета! Это аморально.

—Согласен, но так приятно, и вообще ты во всем виновата, — заправляя все еще пульсирующий член в штаны, с упреком отвечаю своей девочке. — Потому что нельзя быть на свете красивой такой… — пою шепотом, снова крадя поцелуй, сминая мягкие и податливые губки.

—У меня следующая пара, Рустам, а я выгляжу как низкосортная… — отрываясь от меня, шепчет малышка.

—Что я говорил о подобных сравнениях? — хриплю в ответ, наступая на малышку горой. Меня это уже начинает вымораживать.

Вася складывает руки на груди, и мой взгляд сам собой утекает туда. Уф! Как вообще с ней можно говорить дольше минуты, не завалив на кровать сразу же?

—Рустам, это сейчас смотрится именно так. Я просила тебя не выказывать наших отношений в стенах университета. Это мой авторитет, это моя репутация и работа, у меня…кроме моего трудолюбия, нет за плечами ничего, поблажек никто делать не будет, связей тоже нет, — срывающимся голосом умоляюще говорит Вася, а я вдруг застываю. Или в ее слова был намек на что-то, или я просто тупой, и лыжи не едут.

Да и в чем проблема? Я ее связи, ее поблажки, ее выход из любой чертовой ситуации. Мои связи ее связи, и все тут. В конце концов, я не приложение к отцу, и сам стою очень много чего.

—А, то есть у меня будут поблажки в случае чего? Рапунцель, я иду танком вперед сам, без мам, пап и кредитов. Надеюсь, ясно? — сжимаю руки в кулаки и мысленно отсчитывая до пяти. Нихера, крышу начинает рвать.

Вася тяжело выдыхает, а затем опускает голову.

—Я не говорила это в связке с тобой, но ты должен понять, что моя работа далась мне тяжело, особенно с моим прошлым.