—Ты подарки вообще распаковывать не умеешь, — игриво отмечаю, плотнее прижимаясь к Рустаму, пытаясь самостоятельно насадиться на него, но парень все делает сам, и это тоже.

—Я их рву, мне лучше вообще без упаковки, но красиво. Куплю тебе новое, а это извини…но как получилось уже, — Рустам пытается расстегнуть корсет сам, но только чертыхается. — Вася, бляха, распакуй мне моих девочек, им дышать нечем!

Сидя на комоде, я прогибаюсь в пояснице, и сама расстегиваю защелки, медленно. Так медленно, чтобы у кое-кого терпение лопнуло поскорее. Он смотрит жадно, словно еще секунда и помчится за ножницами, чтобы поскорее справиться с этим всем. Корсет по чуть-чуть оголяет грудь, сначала одну, затем другую. Соски давно уже в возбужденном состоянии, и Рустам немедля цепляет их пальцами и выкручивает, от чего я хрипло стону.

—Красиво, очень красиво, а теперь позволь мне, — Рустам откидывает корсет в сторону, скользит по телу горячими ладонями, а затем подставляет руки под ягодицы, сжимая их, переминая, и притягивает к себе ближе, усаживая меня под нужным ему углом. А дальше все как в тумане. Горячая плоть входит в меня и начинается сумасшествие, я только и успеваю, что цепляться слабыми руками за сильную шею, ощущая вибрацию по всему телу от крышесносных толчков, пронзающих мое тело. Я кончаю первая, откидываясь назад, а Рустам сжимает мою грудь и продолжает. Все тело словно в мелких иголках, гуляющих по коже, заставляющих испытывать смесь из самых разных ощущений.

У меня точно будут синяки на попе, и не только там. В какой-то момент безумная скачка прекращается, Рустам резко выходит из меня и изливается на живот. Я опускаю взгляд и любуюсь открывшейся картиной. Он красивый везде и там тоже.

—Вот такой день Рождения, мне нравится, малыш, — в разы протрезвев от такой физической нагрузки, Рустам подхватывает меня на руки, совершенно не стесняясь того, что я вся в нем, и уносит в комнату, где мы, выдохшиеся, обессиленно падаем на застеленную кровать.

—Это же не весь подарок…технически это вообще подарком не было, — ведя пальцами по волосатой коже груди, я тихонько лепечу, улыбка при этом до ушей.

—Да что ты, а что же тогда?

Приходится встать, подойти к комоду и изящно нагнуться так, чтобы было все самое нужное видно.

—Сейчас мы до подарка не дойдем, если ты продолжишь, — слышится со спины.

Я смеюсь, оборачиваясь. Но при виде стоящего колом члена мне уже не смешно, так и правда не успею ничего подарить. Маленькая коробка наконец-то оказывается у меня в руках, и подойдя к Русу, я, довольная собой, протягиваю ее ему.

Мне было сложно с выбором подарка, еще и в такие короткие сроки, но я сделала все, что смогла…

Рустам забирает у меня подарок и открывает, а затем молчание повисает в комнате. Он ни слова не произносит, и я начинаю думать, что немного перегнула палку. Вдруг и правда такие вещи он не носит? Но, с другой стороны, это немного больше, чем просто безделушка, о которой он забудет, надев всего лишь раз.

Рустам берет в руки широкий серебряный браслет, на замке которого небольшой родимич. Символ рода, он связывает все поколения между собой. И просто увидев это пояснение, я поняла, что моему мужчине это надо. Особенно меня зацепил момент того, что через такой амулет умершие родственники могут оберегать человека, следить за делами и помогать при трудностях.

—Славянский оберег. Символ рода, помогает держать связь с близкими и оберегает от всех бед.

Рустам отмирает, смотрит на меня серьезно, без шуток уже.

—Я всегда буду его носить, — и с этими словами надевает браслет на руку.

ГЛАВА 40

ВАСИЛИСА

Мчась по коридорам своего университета, я четко понимаю, что снова опаздываю. Все потому, что с утра никак не могла оторвать голову от подушки, меня даже Рустам пытался будить, но я все никак. На меня напала жуткая сонливость. И может все дело в том, что дело движется к завершению семестра, и работы как обычно становится больше, а может магнитные бури. Аппетита нет, спать хочу, витаминов может купить себе?

Забегаю на кафедру. Где застаю слишком уж серьезные лица.

—Всем привет, чего такие смурные? Зарплату вроде не задерживают, — улыбаюсь, но отклика особого не вижу.

—Привет, Вась. У нас проверка, а еще тебе часов докинут, судя по всему, — невесело проговаривает Ксюша, а я замираю на месте. Ну какие еще часы сверху? Я и так спать все время хочу.

—Какая проверка? — хмурюсь, всматриваясь в невесёлые лица.

—Проверка из столицы прикатила. Ольгу Павловну уволили за несоответствие занимаемой должности, теперь ее часы буду перераспределены по всем преподавателям. Прошу максимально привести в порядок всю свою документацию, чтобы хоть тут у нас не было проблем, — заведующая фурией проносится в кабинет и бросает на стол журналы «Учета нагрузки на преподавателей». — Заполните этот ужа как можно скорее, я не хочу краснеть еще и из-за этого. И да поможет нам Бог!

Я стою ни жива, ни мертва. И что-то мне подсказывает, что такой радостной, казалось бы, новости мне радоваться как раз не нужно. Я беру свой журнал и сажусь заполнять, хоть до пары еще есть пара минут и мне бежать туда, но, кажется, опоздание на пару приобретает совсем другой оттенок.

—Чего уволили-то? — спрашиваю у ребят. А тут собрались не только наши преподаватели, но и знакомые с других кафедр,

И тут я получаю ответ, сносящий меня с ног. Стой я сейчас, точно бы упала.

—Ой, как чего? Женушка нашего проректора, оказывается, узнала, что ее муж с лучшей подругой отжигает. И не стала особо церемониться. Проректора сразу сняли, без лишнего шума, а нашу Ольгу Павловну тягают по комиссиям. Ой не знаю, что будет нам всем хотя бы просто потому, что работала она в нашем универе. Вот всех и «проверяют», но ты ведь понимаешь, что если захотят найти — найдут даже то, чего нет.