Взяв меня на руки, Рустам идет в ванную, заносит меня в душевую кабинку и помогает раздеться, поставив на каменный пол. Когда оказываюсь на ногах, понимаю, что они жуть как дрожат, стоять и не держаться за его плечи невозможно - я просто свалюсь.

Он включает теплую воду и первым делом смывает с наших тел сперму и кровь. Я со стыдом чувствую, как часть его спермы все еще вытекает из моего тела. Рустам подхватывает ее пальцами, ведет вверх по бедру и втирает ее в клитор, чуть проталкивает пальцы вглубь. Из моих губ вырывается стон. Рукой я упираюсь во влажную стену, начинаю скрести ее ногтями.

– Больно?

– Немного, - выдыхаю, когда рука Рустама, оставляет мою промежность. Пальцы сменяются теплыми струями воды.

– Прости, - он опускается на колени передо мной, смывает остатки спермы и крови, затем языком проскальзывает между половых губ. Душевой шланг вкладывает в мою ладонь.
– Лей на себя. А то замерзнешь.

Я послушно направляю струи себе на грудь. Вода стекает вниз по груди, потоками согревая живот и падая на темную голову Рустама. Его язык продолжает раздвигать половые губы, кончик задевает клитор. Тянущее ощущение внутри усиливается, ноги начинают сильнее дрожать. Я пальцами погружаюсь во влажные волосы Рустама, оттягиваю их, кусаю нижнюю губу, стону и всхлипываю, изо всех сил стараясь удержаться на ногах, но практически падаю, когда волна оргазма прокатывается по телу, лишая меня возможности контролировать собственное тело и разум.

Рустам подхватывает меня, забирает душ из рук и усаживает сверху на себя. Я дрожу не от холода, а от наслаждения. Он поливает водой мою спину, мнет бедра и облизывает шею. Реальность снова становится шаткой и размазанной. Да она мне сейчас и не нужна. В ней слишком много "НО", слишком много сложностей и пугающих мыслей.

– Не боишься, малыш?
– спрашивает о чем-то. Я не совсем уверена, о чем именно, но отрицательно качаю головой, упершись лбом в его плечо. Мне кажется, страх - это единственное чувство, которое сейчас я никак не могу испытывать. Оно просто вытесняется остальными ощущениями.

Рустам вдруг берет мою руку, слегка отстраняет меня от себя, разворачивает кисть ладонью вверх и плюет на нее, затем языком размазывает слюну по ладони и пальцам. Я не понимаю, зачем, пока мужчина не кладет руку на свой член. Вздрагиваю, как от электрического разряда, когда мои пальцы сжимаются вокруг толстой и твердой головки. Глаза распахиваются, я недоуменно смотрю на Рустама, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Он отпускает мою руку, из-за слюны пальцы соскальзывают, проходят по твердому стволу вниз. Это движение отдается новым напряжением в моем теле. Я опускаю взгляд и смотрю на свою сжимающую его член руку.

– Я не знаю, что делать... Не знаю, как правильно...
– шепчу чуть слышно, не поднимая глаз на Рустама.

– Просто хочу, чтобы ты ко мне привыкла. Мне будет приятно любое твое прикосновение, малыш, - хриплый голос отдается дребезжанием в животе. Я медленно выдыхаю, застрявший в легких воздух, и делаю плавное движение ладонью по члену. Он вздрагивает и будто еще сильнее увеличивается. Выглядит завораживающе.

Это на меня он так реагирует...

Начинаю ощупывать его пальцами, трогать вздувшиеся вены, подушечками пальцев касаюсь головки. Слышу, как учащается и утяжеляется дыхание Рустама. Я по-прежнему не смотрю ему в глаза, не отрываюсь взглядом от своей руки, ласкающей его член. Между ног становится некофортно - очень влажно и напряженно. Я ерзаю, чуть сильнее сжимаю член. Рука Рустама накрывает мою ладонь и сдавливает сильнее вокруг головки, а затем с силой тянет вниз и снова вверх. Я наблюдаю, как пальцы то полностью закрывают головку, то открывают, вижу, что на кончике выступает капля полупрозрачной, на вид густой жидкости.

Вторая рука Рустама ложится мне на грудь, пальцы обводят сосок, затем сминают полушарие и движутся ко второму. Мужчина наклоняется к моим губам, кусает и оттягивает нижнюю. Рука все еще скользит по члену. Я отворачиваюсь, чтобы он прекратил меня целовать, не потому, что не хочу, а потому, что хочу смотреть. Меня какой-то болезненной эйфорией накрывает. Поднимаю вторую руку и, как до этого Рустам, плюю на ладонь, языком размазываю слюну, затем кладу ее на член. Скользкие движения, то сильные, то нежные, то быстрые, то медленные. Неужели это действительно делаю я?!

С очередным движением руками по члену проходит пульсация. Я инстинктивно накрываю головку ладонью. Тугая струя спермы ударяет в нее. Слышу, как Рустам выдает ряд крепких ругательств. Отвожу руку в сторону и смотрю на беловатую липкую жидкость, покрывшую пальцы. Я не знаю, что делать дальше, поэтому не нахожу решения лучше, чем вытереть ладонь о свои влажные бедра. Все равно вода все смоет.

Наконец поднимаю взгляд на Рустама. Дыхание перехватывает от того, какие темные у него сейчас глаза. В них мое отражение, а еще в них суровость и какая-то животная дикость, которую ему с трудом удается сдерживать. Я в ней тону, захлебываюсь, и наслаждаюсь ею, потому что сейчас прекрасно осознаю, что это я - причина этой дикости.

Я сижу на кровати, закутавшись в халат и укрывшись одеялом по самую макушку. Не укрытыми оставляю лишь глаза, под остальной частью теплой мягкой ткани я прячу свои красные от смущения щеки и ноющее от пережитых оргазмов тело. То, что только что произошло здесь, на постели, а потом в ванной, сводит меня с ума, заставляет сердце усиленно качать кровь до боли в грудной клетке.

Я слышу звук льющейся воды. Рустам все еще в душе. Он отнес меня на кровать, затем поспешно скрылся за дверью в ванной, хотя я думала, что он останется и продолжит ласки, учитывая то, каким взглядом мужчина смотрел на меня, кончив от моей руки. Мне сквозь землю провалиться хочется. Я от себя такой смелости и бесстыдства не ожидала. Но отдать должное Рустаму, он, очевидно, решил не настаивать на продолжении, чтобы действительно дать мне возможность передохнуть. Еще не знаю, хорошо это или плохо, потому что он так и не сказал, останется на всю ночь или все-таки уедет. Глупо это или наивно, но тем не менее факт остается фактом - я испытываю почти жизненную необходимость в близости с ним. Мне нужно, чтобы он был рядом. Страх за его жизнь был вытеснен страстью, но сейчас, когда эмоции и желания постепенно остывают, страх возвращается назад.