Внизу хлопнула входная дверь. Грэг ушёл. Лили пока ещё спала. И когда она проснётся, ей будет плохо не только из-за похмелья.

Недолго поразмыслив, я включил воду в душе и скинул одежду.

Проскользнув обратно в спальню, я тихо прикрыл за собой дверь. Лили пока спала. Проведя рукой по влажным волосам, я оглядел комнату. Всё почти как всегда. Если не считать разбросанной по полу одежды Лили, которую я вчера практически махом сдёрнул с неё.

Одни только эти мысли подняли во мне новую волну желания.

Мда, вот и закончилось действие душа.

Пытаясь отвлечься, я принялся подбирать её вещи, чтобы бросить на стул, но так неудачно наткнулся на красные трусики Лили, стянутые мной вместе с джинсами. Я слишком торопился, мне бы стоило растянуть удовольствие. Но когда ждёшь подходящего случая уже давно, и он внезапно наступает, забываешь про неторопливость. Моя потребность в Лили нагнеталась не первый день, естественно, я был нетерпелив.

— Эй, ты чего стоишь посередине комнаты с моими трусами в руках? Подрочить собрался? — донёсся до меня тихий голос со стороны кровати.

Я действительно, как последний придурок застыл на одном месте, уставившись на её бельё.

Медленно я перевёл взгляд от трусиков на их хозяйку. Лили перевернулась на спину и зажмурила глаза.

— Блин, я словно на карусели перекаталась. Помнишь, нам было по восемь лет, и мы с твоей мамой поехали в Олимпию?

Я кивнул. Отлично помнил ту поездку. Мама отвела нас в парк аттракционов. Мы наелись сахарной ваты, а потом, покатавшись шесть заходов подряд на одной и той же полюбившейся нам карусели, дружно блевали всю дорогу до дома.

— Честер, ты здесь? — Лили приоткрыла один глаз и снова зажмурилась.

Ах, да, я же до сих пор молчал, а моего кивка она не видела. Сейчас, надо выдать, что-нибудь подходящее, но почему-то заговорить было особо сложно.

— Доброе утро, — наконец, нашёлся я.

— Да, — протянула Лили, — доброе. Так вот, состояние примерно такое же. Только приплюсуй сюда головную боль, пустой желудок и тошноту.

— А кто-то вчера говорил про гены, — я не мог не подколоть её.

— Некрасиво напоминать, — застонала она, — тем более я почти ничего не помню.

Ничего, — подумал я, — сейчас всё вспомнишь. И приятное, и не очень.

— Я сейчас тебе принесу аспирина, — нашёлся я и, кинув её одежду на кресло, пошёл к выходу из комнаты.

— Ага, спаси меня, Чест.

— Уже лечу.

Придя на кухню, я набрал в стакан воды, долго рылся в шкафчике с лекарствами и совсем не торопился наверх. То есть я всячески оттягивал неприятный момент. Что-то подсказывало, что Лили уже посетило утреннее озарение, хоть и с небольшим опозданием.

Наконец, когда дольше тянуть было уже просто неудобно, я поднялся обратно в комнату Лили.

Да, я не ошибся.

Похмелье было практически позабыто, одетая и уже на ногах, она ждала меня, стоя у окна. Выражение лица совсем не обещало лёгкого разговора. В глазах читалось одно слово: предатель.

Приподняв брови и пожав плечами, я дал ей знать, что прекрасно понимаю, о чём пойдёт речь.

В ответ она лишь сильнее прищурилась и сложила руки на груди.

— Честер, — свистящим шёпотом начала она.

Честер Бейл

Настороженно поглядывая на Лили, не зная, какой точно реакции ждать от неё, я медленно приближался к ней. Судя по выражению её лица, она либо хотела вцепиться мне в волосы, либо разреветься, как ребёнок, которому сказали, что Санты не существует. Только в данном случае для неё перестал существовать я — её лучший и самый преданный друг. Разочарование и неверие всего происходящего застыли в её взгляде. И мне было больно от этого.

— Аспирин? — протянул я ей стакан, неуверенно улыбаясь краешком губ.

Лили сосредоточенно посмотрела на мою руку, словно ожидала, что я принёс ей яд вместо лекарства. Но, помешкав, всё же взяла, стараясь не соприкасаться со мной руками.

Осушив всё одним глотком, она опустила стакан на подоконник и снова посмотрела на меня.

А я смотрел на неё.

Не знаю, может, она ждала каких-то слов, но я реально не понимал, что конкретно она хочет услышать. Знал бы, сказал бы.

Я уже прошёл путь от раскаяния до осознания, через принятие ситуации к какой-то надежде. И пусть это заняло у меня ничтожно мало времени, но я понял то, что и так знал давно. Я люблю Лилиан. Я желаю Лилиан. Я хочу быть с Лилиан. И я не хочу терять Лилиан.