Шрифт:
Телеги пришлось сменить на сани, и еще в санях ехали несколько недель. Егор был несказанно рад, когда в начале 1719 года въехал в Петербург и сдал своего беспокойного спутника в Артиллерийскую канцелярию.
Егор Марков по приезде отправился к Ракитину. Иван Семеныч чрезвычайно обрадовался возвращению друга и приказал Анне Антиповне позаботиться об угощении.
Дела Ракитина процветали. Главное – это была «Первая Санкт-Питербурхская Компания торговли корабельными припасами». Она все расширяла свои обороты, захватывала новые и новые области, но Иван Семеныч подумывал уже о том, как бы разделаться с компаньонами и торговать одному.
– Так-то, пожалуй, выгоднее будет! – объяснил он.
– А как твое пороховое дело?
– Я его целиком поручил Бушуеву. Золотой он работник! Я за ним, как за каменной стеной. Приеду раз в полгода для острастки, чтобы рабочие помнили, кто у них хозяин, и всё тут!
– Доход есть?
– Невелик. Да ведь что ж: курочка по зернышку клюет…
– А производство улучшаешь?
Ракитин рассмеялся:
– Вот уж это не нашего ума дело! Как заведено, так и катится.
Лицо механика омрачилось:
– Это ты напрасно, Ванюша. Для нас пороховое дело зело важно. Я тебе скажу новинку, не весьма для тебя приятную: государь намерен приемку порохов производить не тотчас по выпуске с завода, а полгода спустя. Не вышел еще такой указ?
– Нет.
– Значит, скоро выйдет.
– А мне что?
– Да ведь твой порох отсыреет лежамши, и тебе его для переделки вернут. Тогда не токмо о прибылях думать, а, пожалуй, своего капиталу прибавишь, чтобы казну ублаготворить.
Теперь призадумался и Ракитин:
– Что ж делать-то будем? Выручай, Егорша!
– Затем и приехал. Привез я в Россию одного человека.
Егор рассказал о Питере Шмите и о том, с какой целью привезен этот мастер из Генеральных Штатов.
Глаза Ракитина блеснули; он сказал:
– Если тебе удастся у него секрет вызнать, первым человеком у царя станешь!
– Да не хочу я, чудак ты этакий! И причин тому две. Первая – он ради своей выгоды никогда тайны не откроет. А вторая, она же и главнейшая, – не хочу унижаться перед иноземцем. Сам думаю дойти до секрета! И для того прошу у тебя разрешения на твоей фабрике пробы делать.
Ракитин обрадовался:
– Да господи боже мой! Егорша! Друг! Сколь тебе угодно! Я Бушуеву накажу, чтоб он тебя за главного хозяина почитал. Это ведь не я тебе, а ты мне одолжение делаешь. Ну, а с этим… с иноземцем Шмитом… ты твердо решил дела не иметь?
– Ну его! Не буду я ему кланяться!
– Ты не будешь, а я, пожалуй, и поклонюсь! – воскликнул довольный Иван Семеныч. – Почему же не поклониться нужному человеку? На том все наше купеческое дело стоит!
По прибытии в Петербург пороховой мастер Шмит был весьма неприятно поражен. Оказалось, что в то самое время, как князь Борис Куракин вел с ним переговоры, в Россию пригласили и другого мастера, родом немца, Питера фон Гесселя.
Этот немец, которого Шмит сразу же возненавидел, был, правда, нанят как шлюзный и мельничный мастер, но Шмит узнал, что фон Гессель работает и по пороховому делу. Положение единственного и незаменимого специалиста, на которое рассчитывал голландец, рушилось. Огорчился Шмит и тем, что немец опередил его своим приездом в Петербург и успел свести знакомство со всеми нужными лицами. Но еще больше был уязвлен Шмит, когда узнал, что хитрый Гессель выговорил себе ежемесячное жалованье в триста пятнадцать флоринов. А он, Шмит, согласился поехать всего за сто флоринов в месяц!
– Продешевил! Да еще как продешевил! – бормотал смертельно оскорбленный голландец. – Втрое меньше взял, чем мог! Но русские мне за это заплатят, черт их побери! Пускай попробуют выведать от меня секрет… А вдруг его откроет фон Гессель?!
Адские муки терзали корыстолюбивую душу Питера Шмита. А тут как раз привезли ему царский указ:
«1719 года апреля в 12 день великий государь, царь и великий князь Петр Алексеевич указал построить вновь пороховую мельницу по маниру нововыезжего из Голландии порохового мастера Питера Шмита, и на то строение припасы, какие надобно, отпускать без задержания…»
Указ привез артиллерийский подполковник Витвер, назначенный комиссаром постройки. Витвер обязан был доставать всевозможные материалы, какие потребует Шмит, и поставлять нужное количество рабочих.
Прослушав перевод указа, Шмит хмуро заявил:
– У вас хороший мастер нанят, к нему и обращайтесь!
– Кто это? – не понял Витвер.
– А фон Гессель!
– У него другие дела будут, – улыбнулся Витвер. – А вы обязаны приступать к работе согласно контракту.
– «Контракт, контракт»!.. – ворчал голландец. – А скажите, господин подполковник, у вас в России год сколько месяцев считается?