Шрифт:
Пламя факелов плясало по раскрасневшимся, возбужденным лицам, освещало пистоли, стрелецкие бердыши.
Яркое пламя вырвалось из избы лютого вымогателя поборов, подьячего Тришки Барыкина.
Толпа ревела все оглушительней. Даже те, кто раньше отсиживался в домах, теперь присоединялись к восставшим.
– К воеводе! К воеводе!
Перед Пречистенскими воротами кремля стоял наряд солдат. Бледные, трепещущие, они жались друг к другу. Капитан смело вышел вперед. Это был тот самый офицер, который месяц назад арестовал Григория Евтифеева.
– Воры вы! – взвизгнул он на всю площадь. – Не боитесь бога и великого государя!
– Нам твой государь не указ! – ответили ему из толпы.
– Прочь от ворот! – приказал капитан. – Ребята, руби! – обратился он к солдатам.
Те не двинулись с места. Сильный удар сбил офицера с ног: Григорий Евтифеев отомстил за свое тюремное сиденье. Толпа ухнула, навалилась. Солдаты передались на сторону восставших. Людская громада наводнила кремль, рассыпалась по закоулкам.
Восставшие особенно усердно искали Ржевского. Обшарили дом и подворье митрополита, воеводское поместье. Воеводу не нашли, зато казнили нескольких офицеров, русских и иноземцев, которые особенно донимали солдат и стрельцов незаконными поборами и издевательствами.
Лишь первые часы восстания прошли стихийно. Шелудяк, Ганчиков, Жегало и другие главари бунта придали ему такую организованность, какой не бывало в прежних мятежах.
У дворов казненных были поставлены солдатские караулы, имущество опечатали.
Утром на городской площади собрался Круг. [66] Первым делом надо было выбрать старшин, которые ведали бы текущей работой, так как не мог же Круг заседать беспрерывно. Стрельцы выкрикнули Ивана Шелудяка, посадские – Гаврилу Ганчикова.
66
Круг с выборным старшинством был обычной формой управления в казачьих войсках. Астраханский Круг принял на себя общее руководство восстанием.
Ганчиков не стал отказываться, но, сославшись на свою нерасторопность, выдвинул в старшины Якова Носова.
– Носова! Носова! – зашумел Круг.
– Призвать сюда Носова! – распорядился Шелудяк.
Богатый рыбопромышленник Яков Носов, родом ярославец, пользовался доверием астраханцев. Человек уже пожилой, тяготевший к расколу, он был известен как противник царя Петра.
Носов явился. Он недолго упирался и не только вошел в совет старшин, но даже стал главным его деятелем, часто его называли атаманом.
Малоизвестный астраханцам Степан Москвитин в число старшин не вошел, что очень его огорчило. [67]
Под руководством Носова Круг приступил к решению важных вопросов: об отмене всех налогов, введенных Тимофеем Ржевским, о переходе селитренных промыслов в собственность народа, о выдаче кормовых денег солдатам и стрельцам…
Тем временем упорные поиски воеводы продолжались.
В девятом часу утра Ржевского нашли в глухом углу воеводского двора, в курятнике. Его привели на Круг.
67
В ходе следствия по астраханскому «делу» роль Степана Москвитина была сильно преувеличена. Он был казнен как один из главных «заводчиков» бунта.
Низенький и толстый, с лицом, искаженным звериным страхом, весь в птичьих перьях, в курином помете, Тимофей Ржевский был жалок. Он пал на колени:
– Братцы… родные!.. Простите… помилуйте!..
– А, милости запросил?! – грянула толпа, – Ты нас миловал?
– Видит бог, не виноват… Царские указы…
Воевода не докончил. Стрелец Уткин пронзил его копьем.
Вновь избранные старшины понимали, что одной Астрахани не устоять против царских войск. А что Петр пошлет полки на непокорный город, в этом никто не сомневался. Надо было искать поддержки.
Поскакали гонцы с «прелестными» грамотами на Яик, на Дон, на Терек. Поднимать Поволжье отправился атаман Иван Дорофеев с отрядом войска.
Восстание охватило северное побережье Каспийского моря и низовья Волги. Ближние города Красный Яр и Черный Яр примкнули к движению, признали власть астраханских старшин. Терские казаки согласились стоять заодно с Астраханью.
Но этим и кончились удачи. Донское войско, очаг постоянных волнений, на этот раз не присоединилось к восставшим. Послы астраханские, вместо того чтобы поднимать верховые донские городки, кишевшие беглой голытьбой, отправились в низовья Дона, в Черкасск.
Многие из донских старшин держали сторону царя, который платил им жалованье, давал чины, Чтобы доказать верность царю Петру, они заковали астраханских послов и отправили в Москву.
Мало того: «проезжее письмо», выданное делегатам и подписанное членами астраханского Круга, было переслано в Москву. В руках боярина Ромодановского оно явилось важной уликой против мятежников. Все, чьи подписи стояли под этим документом, впоследствии были казнены, кроме тех, кто успел своевременно принести повинную.