Пока я училась говорить после перенесённого потрясения — оргазма такой мощи, которой я не испытывала никогда ранее — с Глебом происходили странные метаморфозы. Я помню, как он рычал словно дикий зверь — что ж, милая особенность. Затем он включился в режим курицы-наседки, участливо заглядывал в лицо, пока я не нашла в себе силы ответить. А потом он словно чего-то испугался. Я даже услышала короткое ругательство, которое он тихо произнёс себе под нос.

Сердце неприятно кольнуло, а тревога заворочалась ядовитой гадюкой в области солнечного сплетения. Глеб вышел из меня и даже не поцеловал. Эйфория от близости катилась в пропасть — так быстро ко мне еще никто интереса не терял. Я запахнула халат и подобрала с пола остальную одежду.

— Теперь я спрошу. Что-то не так? — я пыталась сохранить лицо, будто мне не обидно и не холодно без его объятий.

Он смотрел в пол, застёгивая джинсы. Когда я уже думала отвернуться и прогнать его из квартиры вместе с такими качелями, он всё же сказал.

— Я забыл, что без презерватива…

Я соображала пару секунд, а потом до моего сознания, которое еще лежало на спинке и дрыгало ножками в розовых облачках любовного дурмана, начало доходить.

— Ты боишься моей беременности?

Глеб резко вскинул на меня пронзительный взгяд, казалось, что серые глаза решили прожечь во мне дыру.

— Нет, я не боюсь, я был бы очень рад.

Я не знаю, какого ответа я от ждала от него, но вот такое заявление, что он был бы рад иметь ребенка от меня, немного выбило из колеи. Меня пугали мои ощущения: всё моё естество сейчас радостно визжало, что нужно увеличить шансы деторождения от такого потрясающего мужчины и отдаться ему этой ночью еще хотя бы несколько раз. Но это было не всё. Гормоны гормонами, наши тела друг другу подходили безусловно, наша близость была невероятной, но что-то в глубине души творилось, будто выстраивался некий мостик между нами. Но всё так быстро происходило… Выпили чай, спустя 2 месяца разлуки безудержно любили друг друга, теперь говорим о детях?..

— Свет? — он надеялся на мою реакцию.

А я заплакала. Проклятые гормоны. Несколько лет полного штиля и тут такой ураган пятой категории для них.

— Малышка, ты чего? Решать тебе, как бы я ни хотел…

— Я не потому… — рюмзала я в его плечо, когда он обнял меня уютным коконом. — Я не успеваю. Меня жизнь к такому не готовила…

Он хохотнул в ответ на мой черный юмор.

— Да жизнь тебя не особо баловала, я знаю, — шептал он и гладил мои растрепавшиеся волосы.

— Наводил справки?

— Немного…

— Ойййй, — я немного отодвинулась, чтоб заглянуть в его лицо и улыбнуться. — Сейчас значит придётся тебя пытать, чтоб уровнять нашу осведомлённость.

Глеб поцеловал меня в губы, в этот раз касаясь нежно, любовно…

— Спрашивай всё.

— А может сначала в душ? — наивно спросила я.

— Уговорила. Идём.

— Ээээ… Я не то что бы возражаю, но мы там не поместимся.

Неподдельная досада на этом красивом мужском лице так комично смотрелась.

— Я быстро, честное слово.

— Я тогда что-то соображу на перекус, — сказал Глеб, еще больше повышая себе баллы в моих глазах. — А то голодный как волк.

— Плюс сто к моей скорости. Засекай.

— Главное, чтоб не к моей, да? — и искуситель нагло подмигнул.

Когда я вышла из душа, то на столе стоял миленький натюрморт из бутербродов, оливок и тортика, а в чашках настаивался чай. Глеб тоже направился в душевую, пока я искала запасённую на экстренный случай бутылку саперави, а потом копалась в поисках штопора. Открыла её и чуть сразу же не уронила, когда мой мужчина вошел в кухню лишь в одном полотенце на бёдрах. Действительно, кого я обманывала, снова надевая бельё и пижаму с халатом? Он явно знал, что чертовски хорош, и не видел смысла этого скрывать. Он мягко отобрал у меня бутылку и, нахально выгнув одну бровь, спросил:

— Решила напоить и совратить?

— Я?! Да посмотри в мои честные глаза, даже в мыслях не было! — игриво возмутилась я, пока жар предвкушения снова прошёлся по моему телу.

— А зря… — так же артистично вздохнул Глеб. А затем я и глазом не успела моргнуть, как оказалась у него на коленях, неловко прижимая к себе штопор, который тоже был в последствии отобран.

— Давай я.

Я одним быстрым движением открыл эту бедную бутылку и наполнил бокалы. Мне нужно было сказать Свете серьёзные вещи, но слова никак не складывались во фразы. Может быть вино поможет?

— За то, что я всё же не выдержал, — криво усмехнулся я и протянул свой бокал, а Света слегка нахмурила свои красивые брови. Почему я раньше не замечал, как она хороша? Идеальные пропорции лица, слегка нарушенные едва заметной горбинкой на переносице и необычной формой верхней губы, а потрясающие глаза цвета зимнего неба сейчас смотрели на меня и ждали продолжения, не до конца понимая, о чем я.

— Я долго пытался тебя избежать, но видишь как… Всё время оказывался рядом. Ноги сами несли к тебе.