Я очнулась в холодном поту. Не самое приятное ощущение быть бесплотным духом, а тем более отвергнутым. Слава богам, что это был лишь сон. Я посмотрела на часы, смысла снова ложиться уже не было. За окном уже брезжил рассвет, и нужно было собираться. Сегодня был день дежурства в госпитале. Я встала, привела себя в порядок и приготовила омлет с томатами и базиликом, прежде чем разбудить моего соню.

— Мама, сонысько выскоцило! — запищал Вадик, когда я начала тихонько щипать его за щечки, а он сразу же подскочил, широко раскрыв глаза.

— Выскочило-выскочило, а ты давай потягушечки делай и иди умываться, чтоб в садик не опоздали. На кухне будут ждать вкусняхи.

— Уяяя! Вкусняхи! — помчалось моё солнышко сразу же в сторону кухни.

День в госпитале особо не отличался от всех предыдущих по своей наполненности: те же коробки на разбор и сортировку, та же чистка картошки на кухне, пара перевязок уже заживающих ранений. Но на сердце лежал какой-то камень, предвещающий что-то нехорошее. Я как не старалась взять себя в руки, а ничего не выходило.

Апрель, только начавшись, внезапно решил, что он уже почти лето, и температура подскочила выше 20 градусов. После активных приседаний и наклонов при разгрузке очередного грузовика с гуманитаркой для госпиталя, я зашла освежить лицо в туалет — умылась, пригладила волосы и посмотрела на отражение в зеркале: за последние недели я ощутимо похудела, скулы заострились, под глазами залегли тени… Как там говорят? Женщину красит спокойная и радостная жизнь? Либо я не знаю, как нужно правильно жить, либо жизнь и впрямь меня не жалует. Я вздохнула, взяла со стола в коридоре коробку, которую несла в кладовую, и пошла с ней до конечного пункта назначения. Открыла ничем не примечательную крашенную дверь, почти сливающуюся со стеной… и сразу же закрыла. Потому что за дверью были двое людей, которых я застукала в момент соития. Первый шок прошёл, спустившись холодом в ноги, когда я, прокрутив картинку в голове, с ужасом поняла, что мужчину, который жадно тискал охающую и ахающую медработницу, я знаю…

— Глеб?! — едва прохрипела я, когда вновь открыла дверь, уже не соображая ничего и лишь хватаясь судорожно за мысль, что я обозналась.

Парочка уже завершила свои дела, оставшись жутко недовольными тем, что их прервали. Девушка-медсестра, оттолкнув меня, пулей вылетела из кладовки, а мужчина… уставился с презрением мне в глаза, ехидно спрашивая:

— И дальше что, раз Глеб?

Дальше я не помню. Кажется, я хлопнула дверью, дальше, кажется, бежала по коридору в поисках выхода, дальше…

— Света! Свет, остановись! Что случилось?

Я всматривалась в лицо мужчины, который держал меня за плечи и что-то спрашивал. Спустя какое-то время ко мне вернулось сознание и я, наконец-то, смогла ответить:

— Паша… здравствуй… Да… я не знаю, что тебе сказать.

Мне было трудно дышать и сердце колотилось как сумасшедшее, Паша, мягко обняв меня за плечи, посадил на ближайшую лавочку, а сам помчался за водой в рядом стоящую аптеку. Спустя пару минут, я с судорожными всхлипами, но более-менее связно смогла ему рассказать, что Глеб нашёлся, только мне он совсем не рад.

— Не может быть, идём, — как-то странно поджав губы, сказал Павел.

— Да я же только оттуда, Паш, ну не надо. Я же не просто так говорю! — я упёрлась двумя ногами в землю, потому что мужчина меня натурально тянул.

— Что случилось? Скажи конкретно, — навис надо мной Лилькин уже практически муж.

— Я застала его в кладовке… с девушкой… — мне было так неудобно это произносить, будто это была моя вина.

Павел застыл каменным изваянием, тараща на меня глаза.

— Паш, а ты тут почему? — наконец, возник у меня вопрос.

Мужчина на какое-то время замолчал и, прищурившись, посмотрел куда-то поверх меня, а потом начал нести что-то совсем далёкое от моего вопроса.

— Свет, я сейчас тебе скажу то, что ты бы узнала и так, но позже. Просто я себе таких обстоятельств даже не представлял. С Лилей у меня всё по-настоящему, она была против таких секретов, в общем, не вини её…

— Что-то ты меня пугаешь, — я уже не знала, выдержу ли я откровения этого дня.

— Мы с Глебом друзья, при чём близкие, я знал о тебе с начала вашего знакомства и присматривал…

— Что?!

— Свет, дослушай, он не мог тебя обидеть намеренно, я знаю, как он относился к тебе. Подожди ты, послушай меня! Он попросил за тобой присматривать, если вдруг помощь нужна будет, он дорожит тобой. А я на самом деле тебе друг, даже безо всяких его просьб, я всегда за тебя. И сейчас, если он тебя обидел, я намылю ему шею, честное слово, какой бы раненный он не был! Свет, тут какая-то ошибка!

Оглушенная, я немо открывала рот, даже не зная, что сказать. Я всегда верила людям, как бы я не закрывалась и не уговаривала себя, что все врут, все используют, но я всё равно на уровне подсознания верила, что мне говорят правду. Вот и сейчас я поверила Паше, когда он сказал, что такого, о чём я говорю, не может быть. Я поверила ему, а не своим глазам.