Один из них, тот, что говорил гнусавым надрывным голосом, медленно провёл рукой по её голове, приглаживая серые кудрявые волосы.

– Вероятно кто-то из людей, возможно даже тот фермер, что пасет своих коров на окраине вашего поселения, или та недалёкая надоедливая жаба, что обслуживает местных покупателей в магазинчике на углу, решили бы, что вы просто троица шатающихся без дела подростков, каких немало в округе. Возможно кто-то из них, или быть может кто-то ещё, мы вовсе не исключаем этого, мог бы назвать ваш союз недолговременным и бессмысленным. Детской шалостью, не более того. Да что там говорить?! Скорее всего, вообще никто здесь и не заметил той всепоглощающей горечи, что связала воедино троих невзрачных на первый взгляд ребят. Кому до вас есть дело? Да никому. Хотя правильнее было бы сказать, никому из них. Ты понимаешь девочка, те слова… – Он сглотнул слюну, – Те слова, что охарактеризовали бы вас, по мнению тех людей, исходили бы из уст глупцов, не познавших жизнь.

Не судьба свела вас вместе – робкую девчонку, которой известно практически всё, вплоть до того, как обездвижить курицу, или какую траву использовать, чтобы на коже появились жуткие зудящие волдыри. Бунтаря, чьё взросление проходило на местной свалке среди собак и полудохлых кошек. Парня, который, всё своё детство только и жил за счёт того, что воровал и обманывал. И святошу, жизнь которого остановилась в тот день, когда погибла его старшая сестра. Набожного, исключительно доверчивого, наивного и порядочного мальчика. Бог… – Произнёс гнусавый и тут же поперхнулся, словно произнёс нечто никогда прежде не вылетавшее из его рта. Алина сжалась ещё больше, в то время как в загаженной лачуге Буффало повисла тишина, прерываемая лишь криками безучастных ворон. И даже крыса до этого не отвлекавшаяся на посторонние чужеродные голоса, вдруг застыла, почуяв опасность.

Мгновением позже девочка подпрыгнула от неожиданности вместе со стулом, за который держалась, потому, как чужак одним резким ударом сшиб со стола угольно-чёрную жестянку из-под консерв, доверху набитую ржавыми сигаретными окурками. Они веером разлетелись по полу, запачкать который, казалось, ещё больше было просто невозможно. Крыса кинулась наутёк.

– Вас троих связало равнодушие ваших родителей. Ваша боль свела вас вместе и даже если бы вы жили в разных городах, однажды наступил бы день неминуемой встречи, в котором вы, несомненно, услышали бы отклик дружеских сердец.

И он тоже знал это. Тот, кто привёл вас на мост. Естественно для вас случившееся выглядело просто стечением обстоятельств, ведь шли вы к реке, замышляя месть. Скорее всего вы даже и не задумывались, что кто-то или что-то могло быть к тому причастным, но… Так оно и было. Он выбрал вас троих, и ты расскажешь нам почему. Расскажешь всё от самого начала и до самого конца.

– А потом вы меня убьёте? – наконец решилась поинтересоваться Алина.

– Убьем? – вдруг оживился другой, услышав железные нотки ненависти в голосе побледневшей от страха девочки. – А ты готова умереть? Знаешь ли ты что такое смерть? Даже после того, как успела увидеть её собственными глазами?

Алина действительно собиралась ответить на вопрос уродца, но зубы её предательски застучали друг о друга, стоило ей приоткрыть рот, и потому она решила, что лучший способ не выдавать своей слабости – переключить внимание мужчин на что-нибудь другое.

– Что вы сделали с Буффало?

– Хм… – Человек, тот, что по-прежнему стоял рядом с ней с присвистом выдохнул воздух. – Всего-то пара дней прошло с инцидента на мосту, и кем же ты стала? Теперь веришь в чудеса, да? Веришь в то, что у вас троих и этих обречённых есть шанс на спасение? – Он подошёл к светловолосой девушке сидящей на полу с посеревшей неживой кожей, но прикасаться к ней не стал. Та жалобно посмотрела на него и, содрогнувшись, выблевала на дощатый пол малька. Возможно последнего из тех, что поддерживал в ней жизнь. Затем, не выражая никаких эмоций, повернулась головой к кровати и вытерла испачканный рвотными массами рот о вонючее одеяло. Хмурый мужчина, сидящий рядом с ней, скривился при виде блевотины и плотнее запахнул на себе махровый халат.

«Я отдам ему всё, что осталось от его рабочего костюма чуть позже. Если представиться такая возможность, – подумала девочка, глядя на психолога, жизнь в котором угасала с каждой минутой. – Знает ли он, что пиджак лежит в саквояже, который я принесла с собой? Или может быть ему уже всё равно»?

– Нелепое заблуждение, но… Твой дух был похож на маленького запуганного хомячка, которому в детстве придавили лапку, отчего он так и не смог научится бегать по прикрученному в клетке колесу. Жизнь не по привычному кругу, но без движения вообще. Щуплая, слабая, кожа да кости и тебе никогда не стать полноценной женщиной, чтобы ни случилось. Но теперь ты боец. Да, твой голос слаб. Твоё тело трусится от переполняющего его ужаса. Гормоны так и бурлят… Но дух теперь отважен и громогласен, словно стадо взбесившихся слонов.

Именно в ту секунду Алина, наконец, осмелилась поднять на него свои пылающие диким гневом глаза, безмолвно выражая ему своё презрение. Его изуродованное лицо со стянутой шрамами кожей пыталось улыбаться, и она поняла, что он ждал от неё именно такой реакции.

– Ты хочешь знать, что случилось с бедолагой Буффало? С этим вонючим никчёмным алкашом?

– Хочу, – твёрдым голосом подтвердила девочка и наконец, разжала пальцы сжимающие стул.

– Мы ничего не сделали с ним. Откровенно говоря, просто не успели. То, что с ним произошло дело рук его собственных. А причина в том самом письме, что лежит на столе. Вижу оно знакомо тебе, так ведь? – Конверт действительно лежал там. Не понятно как, и по какой причине, он мог попасть в руки Буффало, но попал. – Теперь и тебе очевидно, что он не явится тебе на выручку, правда? Так что лучше просто ответь на наши вопросы и закончи начатое, предателем. Всё должно встать на свои места.

– Где он? – Тихо спросила девочка, хотя, кажется и сама догадывалась о местоположении Буффало.

Всё ещё ехидно улыбаясь, уродец выудил из переднего кармана твидового пиджака скомканный платочек, а затем проследовал к окну, через которое открывался вид на задний двор. После звучно плюнул на стекло, и ритмично потёр его тканью, очистив неуклюжими переломанными пальцами круглое прозрачное отверстие, к которому и подозвал оторопевшую от странного поворота событий девочку.

Стараясь не упасть, Алина преодолела те несколько шагов, что отделяли её от окошка, затаив дыхание. Мужчина же вновь попытался приобнять её за плечи и пододвинул к стеклу так близко, что она почти уткнулась в него носом.