– Тайна, да? – оживлённо загорелась Элени. – Обожаю тайны.

Нико улыбнулся, и у его карих глаз появились морщинки.

– Долго ждать не придётся, – сообщил он. – Леди Афина сегодня выступает. Пойдёмте, мы покажем вам театр…

Мы проследовали за парой к огромной железной клетке.

– Ах! – воскликнула я. – Лифт! Никогда не ездила.

В Хэвишеме было несколько крупных торговых центров с лифтами, и я видела их в наши редкие походы по магазинам, но мама называла их дьявольским изобретением и отказывалась пользоваться. На складе траурных принадлежностей Харпера, где мы покупали большую часть одежды, к её счастью, лифта не было.

– Первый раз такой вижу, – сообщил Оливер, барабаня пальцами по металлу, пока Скелет с любопытством обнюхивал кабину. – Новый?

– Да, – подтвердил Нико.

Он с гордостью взглянул на лифт, закрывая металлические ворота.

– Мы недавно установили лифт для Элени. Блестящая идея.

– Всё для меня, – театрально вздохнула Элени, гладя подлокотники кресла. – Я раньше спортом занималась, бегом по пересечённой местности, знаете? Если бы не тот ужасный крокодил…

Нико бросил на неё взгляд, а она лукаво сверкнула глазами.

– Мне жаль Нико, ему приходится везде меня возить.

– Ну, сам виноват, – шутливо ответил он и, вкатив кресло в лифт, развернул Элени к нам лицом. – В конце концов, крокодил был мой.

Я заглянула в чёрно-белую кабину, сомневаясь, хватит ли места для четверых и собаки, но Нико махнул, приглашая нас войти.

– Не беспокойтесь – поместимся.

Я заметила дырку в полу, через которую виднелась чернота – длинный обрыв до дна. Скелет, не обращая внимания на моё замешательство, вырвался вперёд и положил голову на колени Элени, на оборки синей юбки. Она хихикнула и погладила его по голове. Я встала рядом с Нико, ощущая тепло его руки и чувствуя себя неловко от такой близости.

Оливер всё ещё стоял в коридоре.

– Ненавижу тесноту, – сообщил он, переминаясь с ноги на ногу.

– Ну что ты как маленький. Всё будет хорошо.

Я протянула руку и втащила его в лифт.

– Пожалуйста, закройте двери, – попросил Нико.

Оливер с сомнением захлопнул металлические ворота, и двери лифта закрылись. Нико усмехнулся и нажал на кнопку на боковой стене. Кабина вздрогнула и поехала вверх.

Сердце у меня ёкнуло. Оливер позеленел, а Скелет заскулил. Всё-таки непривычное ощущение. Только Нико, явно развеселившись, с усмешкой смотрел на меня.

Когда мы доехали, кабина затряслась и остановилась. Оливер открыл двери и, спотыкаясь, вышел на толстый ковёр, словно страдающий от морской болезни моряк, с облегчением ступивший на твёрдую землю. Мы вышли следом. Скелет радостно вилял хвостом.

– Ко всему привыкаешь, – заметила Элени. – Но это просто спасение. Теперь намного легче передвигаться по театру. Я могу немного пройти с палкой, но эти лестницы… упасть – не встать.

Надеюсь, её не нужно понимать буквально.

Следуя за ними, мы подошли ещё к одному буфету слева и широко распахнутым двустворчатым дверям справа.

– Зрительный зал, – небрежно обронил Нико, словно о каком-то пустяке.

На самом деле всё было наоборот – зал поражал с первого взгляда.

Для начала он был огромен. Мы вошли сзади, и перед нами простирались вниз ряды красных, обитых плюшем кресел, нетерпеливо ожидающих зрителей.

В центре свисал огромный красный с золотом занавес, за которым эхом отражались голоса суетящихся рабочих сцены. По бокам сцену украшали деревянные панно с невероятно красивой окрашенной резьбой.

На кремовом фоне виднелись славные сцены древнегреческой мифологии, знакомые мне из книг: Икар и Дедал с восковыми крыльями, главный из богов-олимпийцев Зевс, извергающий молнии, Персефона, держащая гранат, которым Аид связал её с царством мёртвых.

Кое-где сохранились оттенки золотистой и небесно-голубой краски. По сравнению с остальным декором здесь его обновили недавно. В некоторых местах у карнизов откололись края или истёрлись спинки кресел, но панно обрело приличный вид.

Оливер благоговейно озирался вокруг. Даже Скелет удивился.

– Оливер, закрой рот, галка залетит, – поддразнила я, хотя сама обалдела не меньше.

– Никогда не был в театре, – приглушённым голосом сообщил он, словно мы стояли в соборе. – Боже мой! Это великолепно!

– Спасибо, – поблагодарила его довольная Элени. – Мама с папой трудились не покладая рук. Здание-то старое, сами понимаете. Нужен ремонт.

Я взглянула наверх. Тыльную часть зала окаймляли три возносящихся в небеса балкона. Интересно бы постоять там, под потолком, где только низкий латунный барьер не даёт тебе улететь вниз. А посредине с потолка, сверкая бесчисленными подвесками, свисала огромная люстра, равной которой я не встречала.