– Так ты видела дона Диего! – воскликнул дон Росендо.

– При чем тут какой-то дон Диего? – удивилась Касильда. – Я говорю о жеребце! Или хозяин дал ему человеческую кличку?

– Да какая кличка?! – досадливо всплеснул руками дон Росендо. – Дон Диего де ла Вега, мой новый приятель, укротил жеребца, получил его в подарок и назвал Торнадо!

– Ах вот оно что! – воскликнула Касильда. – И теперь я должна разыскать этого отважного господина и объявить ему, что его жеребцом воспользовался славный разбойник по имени Зорро! Не думаю, что сеньор де ла Вега будет в восторге от такого известия!

– Согласен, известие не из приятных! – кивнул дон Росендо. – Что ж, в таком случае ты только разыщи его, а сообщать ему об этом прискорбном случае буду я.

– Пусть будет так, – согласилась Касильда. – Но где я найду тебя после того, как разыщу сеньора де ла Вега?

– Н-да, об этом я как-то не подумал, – пробормотал дон Росендо, с тоской оглядываясь на дорогу, по которой ускакали Зорро и его преследователи.

Кавалькада давно скрылась среди песчаных холмов, но пыль еще висела в воздухе, бурой змейкой повторяя дорожные изгибы. «А если они его подстрелят? – слабой вспышкой мелькнуло в голове дона Росендо. – Пуля дура…»

– А вдруг они его все же догонят? – спросила Касильда, угадав мысли брата.

– Ты говоришь так, словно ни черта не смыслишь в лошадях! – рассердился он. – Скорее кролик сожрет удава, скорее голубка заклюет ястреба, чем эти почтенные сеньоры схватят за хвост этого дьявола в конском обличьи, а заодно и его седока!

– Одного не могу понять: на чьей ты стороне? – сказала Касильда, уловив в голосе брата какую-то непривычную интонацию.

– Если бы я это знал, я бы, наверное, не стоял здесь столбом! – буркнул в ответ дон Росендо.

Пока они так беседовали, вход в таверну вновь загородили шитом, а крыши вокруг площади заполнились публикой, нетерпеливо ожидающей начала корриды. Народ поднимался по приставным лестницам и степенно рассаживался на пологих скатах, не обращая ни малейшего внимания ни на дона Росендо, ни на его юного собеседника, совсем недавно – не более получаса назад – заподозренных в сговоре и едва не растерзанных разъяренной толпой. Все внимание теперь было приковано к площади, точнее, к узким прилегающим улочкам, поделенным на небольшие загончики, в каждом из которых храпел и рыл копытами песок коренастый бычок с черной лоснящейся шерстью и острыми, широко разведенными рогами. Отсюда, сверху, бычки казались совсем небольшими, но как только первый из них выбежал на площадь и встал против человека, вооруженного пучком длинных оперенных дротиков, силы противников показались дону Росендо столь неравными, что он тут же забыл о доне Диего и стал пробираться к самому краю крыши, чтобы в случае необходимости отвлечь на себя внимание разъяренного животного.

– Не будем раньше времени огорчать сеньора де ла Вега, – шепнул он Касильде, попытавшейся остановить его – Пусть дон Диего насладится этим зрелищем, тем более что Торнадо ему уже не вернуть!

Сказав это, дон Росендо протиснулся между двумя погонщиками в грубых холщовых куртках и, устроившись на самом краю крыши, уперся каблуками в шаткий желоб водостока. Касильда пробралась следом за ним, а когда один из потревоженных погонщиков послал ей в спину грубое ругательство, обернулась и так ловко ткнула в его переносицу костяшками пальцев, что бедняга замер, выпучив глаза, а его приятель предпочел сделать вид, будто ничего не заметил.

А на арене уже вовсю разыгрывался пролог к кровавой бойне, исход которой был столь же непредсказуем, как скачки шарика по мелькающему кругу рулетки. Тугой мускулистый горб быка уже был украшен тремя дротиками, трепетавшими при каждом движении животного, а в расшитой блестками куртке бандерильеро – так называли здесь метателя дротиков – светилась прореха размером с сапожное голенище. Страсти уже успели изрядно накалиться, чем пользовались букмекеры, шнырявшие между рядами и принимавшие ставки как из мозолистых рук арендаторов, так и из холеных ладоней тех, кто давно уже поделил между собой окрестные земли.

Зрелище поединка между быком и человеком вскоре настолько захватило дона Росендо, что когда один из букмекеров, балансируя по самому срезу крыши, все же добрался до него, молодой человек без тени колебания бросил золотой соверен в подставленную ладонь. Ловкие пальцы букмекера вмиг сжались в кулак, а в ухе дона Росендо тотчас зажужжал его взволнованный шепот.

– Позвольте мне самому распорядиться вашим закладом, сеньор! – приглушенно убеждал он, обдавая молодого человека густой смесью табачного и ромового перегара. – Поверьте, не успеет солнце коснуться вершин гор, как все эти бычки, кроме одного, будут висеть на крюках в мясной лавке!

– Кроме одного? – переспросил дон Росендо, не сводя глаз с окровавленного бычьего загривка. – И ты хочешь сказать, что знаешь кличку этого счастливца?..

– Да, сеньор, – чуть слышно шепнул букмекер, тронув дона Росендо за плечо, – это Ярго, вон он, во втором загоне слева от аптеки. Его выпустят четвертым, и он сперва поднимет на рога пикадора вместе с лошадью, а затем так пришпилит к щиту тореро, что тот уподобится форели, пронзенной рыбачьим гарпуном!

– Почему ты так думаешь? – спросил дон Росендо, едва шевельнув уголком рта.