Очевидно, что указанные категории лиц не нуждались в давлении или угрозах для вступления в ряды партизан.

Утверждения же автора, что большая часть партизан «пачала ўзброеную барацьбу супраць нямецкіх акупантаў, …таму, што яны былі прымушаны да гэтага бесчалавечнай акупацыйнай палітыкай», а «мэтай савецкіх партызан было выгнанне нямецкіх акупантаў і наступнае ўзнаўленне савецкай улады» [24] , вообще противоречат ранее заявленному им суждению.

Конечно, были перегибы на местах, и следует согласиться с Б. Мусялом, что бывали случаи, когда «мабілізацыя праводзілася без разбору», однако сам же автор пишет о том, что таким путем «…бралі ў атрады людзей ненадзейных і нават варожа настроеных, ім выдавалі савецкую зброю, а яны, узброеныя, потым дэзерціравалі» [25] .

Таким образом, представляется, что, попытка исследователя выдать за массовое явление отдельные эпизоды принудительной мобилизации, являвшиеся, по сути, самоуправством отдельных командиров, представляется несостоятельной.

Необходимо отметить, что это не единственное противоречие в труде Б. Мусяла. С одной стороны автор пишет о «малой эфектыўнасці партызанскай барацьбы ў Беларусі», «малых ваенных поспехах у барацьбе з нямецкімі захопнікамі, асабліва ў разбурэнні нямецкіх ліній забеспячэння фронту», успехов, по его мнению, партизаны достигли только в борьбе против немецкой оккупационной администрации и органов местного управления. С другой стороны, указывает, что «канцэнтраваныя напады на чыгуначныя лініі прычынілі нямецкім акупантам адчувальные страты і ўяўлялі сур’ёзную пагрозу шляхам падвозу» [26] . Неоднократно утверждает, что с осени 1943 г. до конца немецкой оккупации деятельность советских партизан характеризовалась боями с немецкими частями, которые были «не з больш ці менш выпадкова сабранымі і малавопытнымі войскамі, а з выпрабаванымі ў баях франтавымі падраздзяленнямі» [27] . Осуществляемые же партизанами с весны 1942 г. нападения на сельские администрации, лесничества, торфозаводы и др. в течение 1942 г. приобрели катастрофические размеры и создавали угрозу функционированию немецкого оккупационного аппарата [28] .

Это также противоречит утверждению Б. Мусяла, о том, что с весны 1942 г. до создания БШПД, партизанское движение в Белоруссии разворачивалось спонтанно, а его отдельные руководители и партизанские командиры «варыліся ва ўласным соку» [29] .

Маловероятно, что неорганизованные, принудительно мобилизованные пьяницы и мародеры, какими пытается изобразить партизан автор [30] , смогли бы достичь тех результатов, на которые он сам указывает.

Вызывает недоумение тот факт, что автор относит к партизанам польские и украинские националистические группы и соединения, которые, не подчиняясь советскому командованию, вели борьбу и друг с другом, и против немцев, и против советских партизан, придерживаясь своих националистических интересов.

Деятельность НКГБ и особых отделов также рассматривается Б. Мусялом весьма предвзято. Путем необъективного анализа и трактовки документов, одностороннего освещения фактов, экстраполяции единичных отрицательных моментов на всю систему, автором делаются попытки дискредитации данных структур, формирования негативного мнения об их деятельности. Например, вывод о том, что в особые отделы партизанских отрядов образовались самостоятельно по инициативе командования отрядов и бригад, а органам НКВД и НКГБ не удалось добиться контроля над их созданием и деятельностью, делается на основании всего двух документов [31] .

Далее автор утверждает, что контрразведка в партизанских отрядах находилась в компетенции самих партизан [32] , однако, при этом указывает, что в состав особых отделов включались, как правило, опытные чекисты [33] , приводит примеры их конфликтов с командованием партизанских подразделений, основанных на нежелании особистов подчиняться партизанскому руководству [34] , что явно противоречит предыдущим заявлениям.

Таким образом, несмотря на то, что Б. Мусялом заявлена цель «шырока даследаваць гісторыю савецкага партызанскага руху», и следует признать, что им проведена значительная работа в этом направлении, грубые и принципиальные противоречия в его работе, к сожалению, не позволяют считать его труд всесторонним и объективным исследованием.

Украинская историография представлена рядом работ по организации и развитию партизанского движения в годы Великой Отечественной войны. Авторы, исследуя события на территории Украины, частично затрагивают юг Беларуси, однако в относительно небольшой степени.

Серьезный вклад в изучение истории органов госбезопасности СССР внесли российские исследователи, активно занявшиеся разработкой данной проблематики в конце XX – начале XXI века. Затрагивая период Великой Отечественной войны, многие из них, в контексте деятельности органов государственной безопасности на оккупированной германскими войсками территории Советского Союза, рассматривают различные направления деятельности чекистов, в том числе, и на территории Белоруссии.

В книге А. Зевелева, Ф. Курлата и А. Казицкого «Ненависть, спрессованная в тол» [35] рассказывается об Отдельной мотострелковой бригаде особого назначения НКВД СССР, сыгравшей важную роль в проведении партизанской, подпольной и разведывательной работы во время Великой Отечественной войны. Авторы, опираясь на воспоминания бойцов бригады и другие источники, повествуют о боевом пути соединения, совершенных операциях.

Необходимо отметить труд В. И. Боярского «Партизаны и армия: История утерянных возможностей» [36] . Автором дана объективная картина партизанской борьбы периода Великой Отечественной войны, представлен как позитивный, так и негативный опыт партизанских действий. Уделяя большое внимание организации партизанской борьбы, исследуя ее формы и методы, исследователь проводит анализ политических и организационных ошибок и просчетов этой деятельности.

Значительный вклад в изучение истории советских органов государственной безопасности внес российский исследователь А. Ю. Попов, написавший ряд трудов и множество публикаций, касающихся их работы в годы Великой Отечественной войны.