— Что это за место? И почему я голая? — посыпались вопросы, заставляя мои уши снова миловаться.

— Это храм Богини Азриэллы, покровительницы всего сущего на земле, — наконец — то решился ответить, собственный голос показался сбивчивым и неприятным, на контрасте с тем, что впитывали в себя мои уши до этого.

Богиня спустилась к нам в беспамятстве, но, думаю, так оно и должно было случиться. Это ведь ее новая жизнь.

Скупо выдохнув, чтобы не показаться слегка безумным, продолжил:

— В приданиях сказано, что в этот день, четыреста лет спустя после Великого проклятия, на землю спустится воплощение Богини и дарует нам шанс на спасение наших душ, — дрожь в голосе все равно проступала, как я ни пытался ее скрыть.

— Не хотите ли вы сказать, что речь обо мне, раз я здесь в этот день с вами? — немного озадаченно прозвенел колокольчик, заставляя снова и снова трепетать мужское начало.

— Верно, вы и есть Азриэлла, — хрипло вымолвил, тут же опускаясь на колени, а остальные последовали за мной, — и мы имели честь быть выбранными для вашего первого отбора, хотя этого хотел каждый мужчина в империи, — я старался говорить со всем почтением, на которое был способен.

— Если так, то почему именно вы? — в нежном голоске явно читалось недоумение, — и встаньте с пола!

Мы осторожно поднялись, а я по тому, откуда исходит звук голоса, смог определить, что стоит девушка совсем рядом со мной.

— Среди нас есть представители императорской семьи, знатных домов, два высших мага и военачальник, — еле — еле просипел я, — те, кто имели больше всего прав и заслуг на то, чтобы быть здесь в день вашего явления.

— То есть, я должна выбрать себе мужа? Вот так вот запросто? — я услышал, как от этих слов Лютимар, что стоял неподалеку, весело хмыкнул.

— Нет, что вы, — слишком поспешно ответил, — только первых нескольких представителей вашего гарема, мужьями становятся самые любимые.

— Скольких я могу выбрать? — и снова смешной вопрос.

— Всех, кто понравился, но в последующих отборах вы должны выбирать еще хоть по одному. Нужно поддерживать надежду в народе, — я решил сразу рассказать о действительности, ведь бывало и такое, что женщины на своих отборах вообще никого не выбирали, а ей придется на каждом отмечать хотя бы одного. Восстания нам тут не нужно.

Конечно, я был бы самым счастливым мужчиной, если бы Азриэлла выбрала меня. Но даже если не учитывать потоки магии моего тела, что искажены из — за шрамов, с эстетической стороны далеко не красавец.

— Из всех перечисленных званий, — звучал нежный голос, а я буквально чувствовал на своем теле ее взгляд, — кем являешься ты?

— Я император, — сказал скромно, но радовался преимуществу. Да, власти в моих руках горстка, но как звучит титул!

— Ого, — не сдержала удивления малышка, а я определил, что она явно ниже любого из нас, даже любой женщины в империи, — ты император и у тебя своего гарема нет? — осыпала вопросами, заставляя Лютимара ежиться от сдерживаемого хохота.

Я быстро стал оправдываться, чувствуя себя неловко. В ее присутствии невозможно чувствовать себя уверенным. Я — император, в час правления которого империя и загнулась, хоть фактически не из — за меня, а она Богиня. И этим все сказано.

Дальше объяснил ей, почему нас прокляли, но в подробности не углублялся. Пока что они ей ни к чему.

На мгновение мне показалось, что ее совершенно не волнуют шрамы. Но потом одернул себя. Это невозможно.

Она вела себя довольно странно, стала расспрашивать меня обо мне же. Последний четыреста лет моими успехами не интересовался никто, кроме брата. И я прикладывал усилия, чтобы рассказывать все без утайки перед ней и остальными.

В какой — то момент она прикоснулась ко мне. Тело прошибло разрядом удовольствия, плечо невольно дернулось. Я сжал зубы, чтобы не выдохнуть рвано. Держаться на месте, и не касаться ее было пыткой.

Ее пальчики скользнули немного ниже. Спроси она меня что — то сейчас, и я бы не смог ответить. Чувства превратились в ураган, хотя я и старался держать на лице маску невозмутимости.

— Снимай штаны, — именно эту фразу мой мозг почему — то смог разобрать, даже очень хорошо.

Я застыл, пытаясь понять, правильно ли определил ее слова.

— Мне нечем прикрыться, — когда прозвучали эти ее слова, дополняющие предыдущие, прозвал себя самонадеянным дураком.

Тем более, когда отдал одежду, Азриэлла не то что перестала прикасаться ко мне, а сразу же побежала к Резару! К Кровавому Берсерку! Он — последний на кого я думал в этом отборе.

Получается, штаны сняла с меня, а повязку с него? В груди что — то болезненно закололо. И захотелось врезать Резару. Поэтому и начал пререкаться, говорить о том, что еще можно от него отказаться, специально злил. Надеялся вывести из себя.