— Интонации контролируй, — проговорил спокойно и от этого стало жутко, он просто смотрел холодными глазами, в которых обычно пылает пламя, бррр, — не люблю, когда к моей женщине неуважительно относятся. При покупателях глаза в пол, Сармак.

Живодер тяжело сглотнул, смотря на моего Лаосарчика, как кролик на удава.

— Я человек не мстительный, было и было, но, как видишь, теперь без ошейника, сила при мне, так что советую бояться спать по ночам. Могу быть в любой момент прямо у тебя за спиной, — это лис прошептал трясущемуся Сармаку прямо на ухо, стискивая пальцами неприкрытую зону у шеи.

— П — пощади, — проныл слизняк, прикрываясь рукой, — не хотел я тогда, получилось так, это моя работа!

— Старый знакомый? — я вопросительно посмотрела на Лаоса.

— Еще несколько дней назад я был в одной из тех клеток, — мужчина указал рукой в сторону, — много где за жизнь побывать успел, но туда вернуться точно не хотелось бы. Знаешь, а ведь в столице еще приличный рынок, в Менеллане порядком хуже.

— Думаю, тут больше подойдет название «долина сломанных душ», а не рынок, — пробубнила себе под нос.

— По приданиям, со старых времен Азриэлла всегда равнодушно относилась к теме рабства, ее это никак не касалось, — вступил в разговор Саадар, — что же сейчас изменилось?

— Может, даже боги учатся на своих ошибках, — пожала плечами и хитро улыбнулась.

В руке вспыхнул шар огня, я застыла, испуганно в него всматриваясь. Не двигалась. Помогло. Он не исчез.

— Так где ключи от клеток, ты говоришь? — поднесла огонь к самому лицу Сармака.

Капелька пота скатилась со сморщенного лба.

— Т — там, — садюга указал на вход в барак.

— Я схожу проверить, поищу, — вызвался Лютимар, наспех выступая вперед.

— Хорошо, Резар, сходи с ним, — кивнула второму.

Стыдно признаться, но почему — то Резару я доверяла больше, чем Лютимару. Во всех планах. Военачальник для меня выглядит каменной стеной, что никогда не сдвинется назло противнику. Я бы с ним и в лес по грибы, и в окоп, и под обстрел. При этом чувствуя себя максимально защищенной.

А вот Лютимара отпускать одного страшно, он хоть и выглядит крупным, но не внушает такого чувства сохранности, как Берсерк. Я даже не знаю, был ли Лютик на войне, а вот Резар с десяток столетий прокуковал на поле боя, заслуживая себе устрашающее имя.

Вернулись мои храбрецы быстро, вместе со связкой ключей наперевес. Я потерла руки, отбирая звенье, как вдруг снова почувствовала ЭТО. Нужда была в два раза сильнее, чем в первый раз. Не теряя времени, я двинулась в ту сторону, откуда тянуло, обходя шаг за шагом ряды строений.

— Азриэлла! Дальше только секция с военнопленными — демонами Аргарда. Остановись!

Я прибавила шагу. А потом заметила, что ступаю не по полу, а по воздуху, паря уже в пяти метрах над землей, при этом чувствуя под собой ровный пол. С ужасом посмотрела вниз. Мужчины смотрелись испуганно, один только Резар злился, словно я специально решила от него убежать. Вместе с тем на его лице проступала решительность. Подумалось, что от него я уж точно никуда не денусь, даже если решу умыть руки навсегда из этого мира.

Как только пришло осознание этого, поняла, что магия больше не подчиняется мне. И что падаю.

Думаю, визг было слышно на территории всего рынка.

Ловить меня бросились все пятеро, выставляя вперед руки. А я просто зажмурилась, надеясь на чудо. Как и ожидалось — один из них меня поймал. Вот только, когда открыла глаза, передо мной был незнакомец.

Я смотрела в его прекрасное лицо, хоть он и не казался таким уж красавчиком, и поняла для себя, что наконец — то не чувствую в душе режущее чувство нужды в чем — то. Точнее, в ком — то.

***

Даурэн

Мое существование перестало иметь какой — либо смысл с тех пор, как заточен здесь. Не сказать, что жизнь всегда отличалась наполненностью, но с тех пор, как этот ужасный ошейник защелкнулся на шее, все стало в разы хуже. Я закрыт в этом месте, а моя душа — в этом ничтожном теле. Силы отобрали. Честь? О какой чести может идти речь, когда ты даже не человек, а вещь, что гноится среди остальных таких же тел.

Даже близких нет, по которым можно было бы скучать. Демоны Аргарда растут без матерей, ни у одой из демониц не развит материнский инстинкт, нас всех сдавали в специальные дома. У меня нет родственников или друзей, всю свою жизнь я воевал, не оставил ничего ценного после себя. Я — жалкая оболочка. Не со многими люди были так жестоки, чтобы оставлять жизнь. Но я попал в то число. И теперь эти решетки — мое бунгало, а ясное небо над головой — надоевшая картина, к которой нельзя дотронуться. Только смотреть, как солнце сменяется темным полотном с россыпью звезд.

Я здесь уже четыреста лет. Со времен той глупой войны. И никак не могу влиять на ситуацию. Наш народ нас бросил, думаю, объявили мертвыми, даже не попытавшись спасти. Высшие демоны точно знают, что мы здесь. Не так и давно я сам был в их числе, знаю те методы. Демонам чуждо чувство солидарности, жалости к чему — то, что не принесет пользы.

Поэтому и не надеюсь. Физическая сила здесь пустой звук, а магия блокируется артефактом в ошейнике.

По крайней мере, горстка тех соратников, что попали сюда вместе со мной, поняли это вместе со мной.