Я не знаю, ко мне на этот счет никакой информации не поступало.

Ну, что ж, решил я. Хватит в пустую болтать ногами, в этой сметане все равно масло не взобьешь! Действуем по прежней схеме. Ведь, насколько я понимал, количество не имело значения!

Я, каждую секунду стряхивая с себя очередного жука, мысленно зачитал послание. Получилось с первого раза. Все насекомые замерли, в нашем озере наступил штиль. Жуки перестали забираться повыше, пауки зависли на ходу, только торчащие из массы концы корней слегка водили носами, покачивались. Я отдал следующее послание-распоряжение — и река оживилась, потекла обратно в О-секцию. Да так активно потекла, что и нас с собой потащила! Первыми втянулись в дыру корни, они были самые расторопные. А насекомые будто на соревнованиях, лезли друг на друга, кто быстрей.

Арт опять упал, заверещал откуда-то из-под жуков не своим голосом, вынырнул, попытался снова встать, опять нырнул. И только в дверном проеме удалось ему схватиться за косяк, вынырнуть, перебирая руками, подняться повыше и спрятаться за потоком. Река обходила его, выплывая из дверного проема и затекая в дыру, как в слив огромной раковины.

Но проблема была еще в том, что в узком месте течение было сильнее, насекомые образовали здесь что-то вроде волны, пытаясь перелезть через узкое горлышко, давили друг друга. Сверху в проем лезли пауки разных видов и расцветок, перебирали лохматыми лапами. Жуть полная! Армагеддон! Если так пойдет, то на этой волне нас всех утащит в черную дыру!

— Прижмитесь к стенам! — крикнул Ант, размахивая руками, прочно закрепившийся у дальней стены. Ему легко говорить, поток от него уже схлынул.

Сколько же их тут сотен, а, может и тысяч, успело набежать, но поток понемногу иссякал, пропадал в яме. Мы осмелели и провожали последних нерасторопных гусениц, червей, прочих слизней хорошими пинками. Вроде вздохнуть свободно, но нет. Осталась парочка, не подчиненных моим посылам. Один — вытянутый рыжий, похожий на таракана, но на длинных лапах, жук — топтался неуверенно вдоль стены, останавливаясь, шевеля длинными усами. Нормальный такой таракан, размером с небольшую собаку (из моего мира). А второй — паук. Необычный, блестящий, словно в металл закованный, этакий восьмилапый паук-крестоносец, с характерным очень похожим на средневековый, крест на жирной заднице. Размером он не уступал этому таракану, только был круглее, лохматее, а лапы свои раскинул, вжавшись в самый дальний верхний угол, на добрых полметра. Здоровенный паучище, я не представлял, что такие вообще бывают.

Арт, со свойственной ему прямотой, достал ружье, прицелился и с криком «На, получи!», хотел уже было разбрызгать шипящей молнией обоих, но Седьмая, вовремя оказавшаяся рядом, успела опустить ствол. Отчего молния ударилась в пол, отскочила от стены и растворилась бесследно в воздухе.

— Ты чего? — возмутился Арт.

— Да хватит уже стены нам тут портить! — ответила Седьмая. — И так все загадили эти твари, так ты еще тут набрызгаешь!

— А чего? — Не понял Арт, но опустил все же ружье. — А как с ними, тварями?

Седьмая подняла свое ружье, показала Арту сбоку на корпусе незаметный ползунковый переключатель. Обозначался он тремя знаками: солнце, месяц, тучка. Они передвинула рычажок в положение месяц, нацелилась на таракана, как раз остановившегося в углу под пауком, повернувшего к нам голову с шевелящимися усами. Будто прислушивался.

Седьмая нажала на спусковой крючок. Раздался не хлопок, как обычно, а легкий шлепок. Из ствола ничего не вылетело, но в тот же миг, ничего не подозревающий таракан как будто бы подпрыгнул, раскинул лапы в стороны, и шмякнулся всем брюхом об пол. Даже звук такой был неприятный: «плюк!». И больше ни движения.

— И что? — спросил Арт. — Что с ним?

— Это парализатор, — ответила Седьмая. — Он также умер, сразу, но не загадил стены. Вот и вся разница. Против мелких животных и крупных насекомых — самое то.

— И что теперь с ним? — не унимался Арт, хотел подойти, но глянул наверх, где сидел еще страшнее паук.

— Да ничего. Складывай в мешок и утилизируй, как пищевые отходы.

— А с этим что, так же? — спросил Арт, указывая на паука.

Тот, будто услышал, что говорят про него, весь поджался, пытаясь еще больше впечататься в стену, завибрировал. То ли готовился прыгнуть на нас, так сказать, в последнем бою погибнуть, как герою. То ли, наоборот, продумывал план побега. Я бы не удивился, если бы он метнулся по потолку к выходу так быстро, что ни одна наша молния не успела бы его догнать — лапы у него были будь здоров!

Но ни тот, ни другой свой план паук осуществить не успел. Седьмая прицелилась и щелкнула. В один миг паук сжался в клубок, лапки ослабли, и он мячиком упал на пол рядом с тараканом. Так и остался лежать клубком, как ёжик, только не колючий, а лохматый. Что характерно, блестящая его броня с крестом как-то пожухла, потускнела, словно осенний лист.

— Да, ловко! — сказал Ант. — Я даже не знал, что в этом ружье есть такие функции. А вот это положение «облачко» что означает?

— Это отравляющий дым. На расстояние до десяти метров выпускает что-то вроде пыли — один вдох и ты парализован, но не смертельно, а на несколько часов.

— Нервно-паралитический газ? — спросил я.

— Да, что-то вроде этого. Я в химии не очень. — Улыбнулась Седьмая. — Это хорошо работает со средними животными и птицами. А еще мы это делали с пчелами, чтобы мёд добыть. Бах в дупло — и бери мёда сколько хочешь!

— Шикарное изобретение! — одобрил Ант. — Вот бы такое отшельникам! Правда, Ник? Я же знаю, что вы любители мёда, а добываете еще дедовским способом: в масках, перчатках.

— Это да, — ответил я. — Надо бы пару таких ружей занести по дороге в Общину. Думаю, коллеги оценят. Только вот беда у них — не признают они плодов эволюции, даже в оружейном деле. И потом, батарейки сядут у вашего ружья — и все! Будет это простая пластиковая палка, только детям в войнушку играть!