Опасность представляла только регулярная перекличка. Охранники уже несколько раз хватались за рации. Да и в целом выглядели они какими-то дёрганными и взвинченными. Похоже, мои успехи на заводе и в борделе не остались незамеченными.

Вряд ли в обычном состоянии этот аэродром охраняли десятки бойцов, несколько джипов, патрулирующих территорию, и чёрт ещё знает что.

Плевать.

Я уже вынес им всем приговор. Здесь не было случайных людей. Нельзя было работать в этом месте и закрывать глаза на рабов, наркотики и оружие. Нельзя было делать вид, что ничего не происходит. Лишь заглушить голос совести солидным куском зелени. О да! Многие охотно продавали свои души за деньги. Вот только в посмертие их не утащишь, а именно туда я и отправлю всю эту шваль.

Дверь КПП с шумом распахнулась, и наружу вышел парень в камуфляже. На груди бронежилет и разгрузка с запасными магазинами. Через плечо перекинут ремень, прицепленный к старому доброму калашникову. Лицо небритое, серьёзное. Крутость так и прёт. Аж сам от себя тащится.

Его внимательный взгляд прошёлся по окрестностям, мазнув по кустам, где скрывался я. Впечатление знающего своё дело профессионала портили только непропорционально огромные оттопыренные уши. К тому же, явно сломанные в драке. Уверен, в детстве беднягу изрядно дразнили.

Поправив оружие, он обернулся и отрывисто бросил:

— Отолью.

— Снова? Старик, сходи уже к врачу! — донёсся изнутри насмешливый баритон.

Хотел бы сказать, что я крался за ним, как пантера, но это было бы ложью. В который раз пожалел, что со мной не было Аларика. Пришлось приложить все свои скромные умения разведчика, чтобы остаться незамеченным.

Зажурчала струя, а вместе с ней тишину нарушило негромкое пение:

— Дестинейшн анноун, ноун, ноун , — мурлыкал охранник, безмятежно поливая траву.

Я плавно приближался к нему, выставив вперёд правую руку. Три метра. Два.

Под ногой хрустнула стеклянная бутылка, дробясь на множество осколков.

Твою м-м-мать!

— А?! — крутанулся певец, едва не окатив меня жёлтой струёй.

Отчаянный рывок, и, сбив охранника наземь, я с силой приложил его по лицу. Дробью прыснули выбитые зубы, кровь окрасила кулак, и я добавил по солнечному сплетению, прерывая только зарождающийся крик боли. Придушенное сипение вырвалось из распахнутого рта. Моя ладонь тисками сдавила его горло, перекрывая ток кислорода. В глазах хрипящего плескался ужас, а боль жадно запустила свои когти в искалеченное тело.

— Не… убивай, — выдохнул он, теряя весь свой лоск и угрожающий вид. — Всё… расскажу, — всё так же с трудом выдавил противник.

— Ты не нужен мне живым, Чебурашка, — наклонившись, еле слышно произнёс я и коснулся его виска. — Мне хватит и того, что у тебя в голове.

Зрачки прижатого расплылись. Мою руку окутало мягкое сияние.

«Василий “Лопоух” Аксёнов всю свою жизнь доказывал окружающим, что с ним шутки плохи. Что он может за себя постоять. Что злить его не стоит. С этой целью записался на бокс. Потом пошёл в армию.

Все последующие годы он убеждал себя, что другого пути не было. Что их бы всех там перестреляли, а так хоть кто-то выбрался. Но в глубине души он знал, что это ложь. Он бросил своих товарищей, попавших в засаду. Позорно сбежал, спасая собственный зад. Третий взвод перестал существовать.

Василий выжил.

С этого дня он ещё сильнее старался показать миру собственную храбрость и крутость. Жёстче остальных бойцов Горелого обращался с несговорчивыми коммерсантами, чей бизнес потребовался шефу. Люто кошмарил сук, пойманных Гюрзой — ведь им надо было чётко показать, кто здесь главный. Не спускал подколов от товарищей, прирезав по тихому одного зарвавшегося ушлёпка.

Участь слабых страдать, а он слабым не был.

И никогда не станет».

Я встряхнул головой, прогоняя видения, и впечатал кулак в гортань ублюдка, вбивая кадык в позвоночник. Василий засучил ногами, царапая горло. Беззвучно раскрыл пасть, пытаясь вдохнуть. Я же прокручивал в голове полученную информацию.

Почти четыре десятка бойцов. Тридцать восемь, если быть точным.

Два станковых крупнокалиберных пулемёта. Один ручной противотанковый гранатомёт.

Ахмед почувствовал угрозу своему детищу и подтянул солидную часть боеспособных ребят, чтобы обеспечить безопасность текущего груза. За него щедро заплатили — убитый услышал краем уха разговор своего босса с Ахмедом. Задаток уже перевели, поэтому клиента нельзя было подвести. Оплаченное поголовье надо было доставить по назначению.

В моей голове опухолью пульсировало свежее воспоминаний убитого.

— На кой ему эти грязные замарашки? — спросил Василий, презрительно осматривая сбившихся в кучу женщин.

Впервые за 36 часов им позволили выйти из контейнера, чтобы облегчиться и поесть.

Обычно за охрану и перевозку рабынь отвечали люди Гюрзы, но их всех выбили за последние два дня. Поэтому Ахмеду пришлось привлекать людей Креста и Горелого.

Тот хмыкнул и негромко произнёс:

— А он их не для траха берёт, сечёшь?