Хотя последнее маловероятно. Куда бежать, если поезда уже несколько дней не приходят и не уходят?

Воздух был почти неподвижен, и звук доносился издалека. Можно было понять, что неведомый состав идет медленно и тяжело, словно неведомый машинист соблюдает осторожность. Мало ли что может быть на путях при всеобщей безалаберности и безответственности?

И другой звук вдруг донесся с противоположной стороны, звук работающего мотора.

У той самой заставы, где недавно проходил Орловский, из темноты вынырнул автомобиль, осветил фарами подошедших солдат, и кто-то явно энергичный обратился к ним с краткой речью.

За общим шумом слов было не разобрать. У здания вовсю галдели. Люди обменивались мнениями, подзывали знакомых, шумно ломились к перрону в готовности любыми путями захватить место в приближающемся составе…

Покинувшая было надежда возвратилась к застрявшим в Смоленске пассажирам с первым отдаленным перестуком колес и породила неуемную жажду деятельности даже в тех, кто уже отчаялся покинуть опостылевший вокзал и проводил дни и ночи в тупом равнодушном созерцании близлежащих домов.

В возникшем ажиотаже никому не было дела до какого-то там автомобиля, да и не только до него. Люди хотели уехать, прочее не играло никакой роли. Разве что, если бы могло помешать или, наоборот, помочь скорейшему отъезду.

– Что будем делать, Егорий Юрьевич? – Курицын был спокоен и деловит.

Подумаешь, поезд, даже если он с бандой! Разве это повод для волнения?

Орловский торопливо перебирал возможные варианты.

Выйти на перрон? Банду они признают сразу, только прока от этого не будет никакого. В толпе не развернешься, да и открытый бой вдвоем не сулил ни малейшей надежды на успех.

Вообще удалиться с площади, пока не поздно? Надежда на победу может быть только у живого. В банде наверняка есть местные уроженцы, однако в любом случае можно затеряться в темноте улиц, добраться до правительства, казарм запасных, еще лучше – до неведомого Мандрыки, и уже там организовать достойный отпор.

Вариант был неплох, но что будет с людьми на вокзале? Они-то попадут под первый удар…

Среди застрявших в Смоленске пассажиров хватало солдат. Если бы удалось их сплотить, настроить на схватку… Было бы чуть больше времени, а так – не послушают, не поймут, когда же поймут, будет поздно.

Орловскому доводилось видеть, как паника превращает в неуправляемое стадо вполне сплоченные части, а уж случайно собранных вместе людей…

Застава! С этими людьми контакт уже налажен. Если успеть убедить, если не подведут, то можно будет, по крайней мере, прикрыть отход основной толпы. Послать кого-нибудь за подмогой, а там еще посмотрим, чья возьмет!

В том, что Рудня покинута и подходящий поезд не несет с собой никаких сюрпризов, Орловский не верил. Как и в то, что сюрпризы могут быть добрыми.

Он уже совсем собрался увлечь Курицына в сторону заставы, как вновь фыркнул мотор. Автомобиль тронулся с места, выехал на площадь, и в свете фонарей Орловский смог разглядеть сидящих в нем пассажиров.

Вернее, прежде всего одного. Яшку Шнайдера собственной персоной.

Орловский машинально шагнул навстречу. Как бы он ни относился к приятелю юности, но тот был представителем власти. Вот пусть и берет на себя ответственность.

Яшка крикнул водителю, и автомобиль застыл.

– Что, удрать собрался?! – Шнайдер выпрыгнул из машины и гаркнул так, словно имел на это полное право.

Отсвет фонаря отразился в его глазах красным светом, и Георгий заметил, как вздрогнул рядом Курицын.

– Никуда я не собирался, – Орловский ответил таким тоном, что голос Шнайдера сразу стал звучать тише.

– Да? Вещички тогда зачем? – ехидно поинтересовался Шнайдер. – Да и от Верки кто убежал? Я же тебя просил как друга, а ты… И не стыдно?

Назойливое сводничество Яшки стало уже раздражать. Жаль, что не было времени высказать все, что думается по этому поводу.

Звук приближающегося состава явно усилился. Еще несколько минут – и он будет на станции, а до сих пор ничего не решено.

– Ты лучше скажи, по чьему совету на юнкеров напали? – все-таки позволил себе один вопрос Орловский.

Попутно он наконец разглядел Яшкиных спутников.

Водитель был тот же, с которым они ездили прошлой ночью. Помимо него в машине сидели еще двое: давешний незадачливый шпик с обмотанной клетчатым шарфом шеей и совсем незнакомый мужчина средних лет.

– Я тут ни при чем, – быстро отозвался Шнайдер. И снизошел до пояснения: – Без них дел по горло. Это, наверное, сами солдаты решили. Видел же, что в городе творится.

– Ладно, – удовлетворился объяснением Орловский. – Между прочим, ты ничего не слышишь? Я имею в виду поезд.

– И что?

– А то, что он идет со стороны Рудни. Хорошо, если банда убралась на все четыре стороны, но вдруг они едут сюда?

Яшка прислушался, словно перестук колес и пыхтенье паровоза могли сказать ему что-либо о пассажирах.