Я даже не успела дернуться с места, Медведев схватил меня за руку и вернул на диван.

– Ничего личного, но мне проблемы с твоим папашей не нужны. Он уже подъезжает.

– У меня через неделю свадьба! Я умру, если это случится. Он старый, мерзкий тип. Знай, что моя смерть будет на твоей совести!

– От замужества еще никто не умирал, – будничным тоном произносит Миша, чем еще больше выводит меня из себя. Нельзя показывать людям свои слабости, но предательские слезы скатываются по щекам.

– Не отдавай меня ему, пожалуйста, – предпринимаю отчаянную попытку достучаться до Медведева. Готова поклясться, что выражение его лица изменилось. – Я проделала большой путь, чтобы оказаться на свободе. Да я спрыгнула со второго этажа, чтобы сбежать, и ты вот так мне все испортишь?! – молчит, прожигая во мне дыру. К счастью, интуитивно я почувствовала, что Медведев сдается.

– На кой черт я поехал по этой дороге?! – хватается за голову.

– Это риторический вопрос?

– Заткнись!

Замолкаю, но вовсе не от приказа Миши. А все потому что отчетливо слышен звонок в дверь. Ну вот и все.

– Я тебе с того света не буду давать покоя. Каждую ночь буду сниться и мучить тебя! Ненавижу! Ты все исп…

Договорить я не успела, Медведев закрыл мне рот своей ладонью.

– Замолчи. Ни звука, если хочешь, чтобы тебя не нашли, – прошептал еле слышно.

Медленно убирает ладонь и тут же наклоняется к дивану. Приподнимает странную конструкцию и взглядом приглашает меня в этот «гроб».

– Залезай.

Несмотря на то, что внутри «гроб» пыльный, я, не раздумывая, залезаю внутрь. Какая-то секунда и стало очень темно. А еще через несколько мгновений я услышала папин злой голос:

– Когда успела?!

– Она попросилась в туалет. Когда я понял, что ее долго нет, пошел за ней. Входная дверь на распашку, обуви – нет. Извините, Григорий Александрович.

– Когда это было?

– Минут пять назад, – ну все, не буду его мучить с того света. Все-таки глаза добрые – это не хухры-мухры.

– Ладно, главное жива. Сейчас мои ребята тут все прочешут. Камеры рядом есть?

– У нашего подъезда точно есть.

– Ладно, спасибо, Миш. Хоть какая-то зацепка.

Дальше голоса становятся все тише, я же лежу в своем гробике донельзя счастливая с дурацкой улыбкой на губах. Ровно до тех пор, пока не открывается крышка «гроба». Нельзя столь яро демонстрировать свою радость.

– Как только освоюсь в новой жизни, я обязательно схожу в церковь и поставлю свечку за твое здравие. Буду молиться за тебя каждый день. Спасибо, что не сдал меня папе.

Молча протягивает мне руку и помогает выбраться. Отряхнувшись от пыли, перевожу взгляд на задумчивого Медведева.

– Тебя все равно найдут.

– Из-за камеры в подъезде? Они поймут, что я никуда не убегала?

– Нет. Здесь не работают камеры. Даже мне было бы сложно скрыться с баблом и связями от такого человека, а ты…

Договорить Медведев не решился, просто махнул рукой и сел на диван. Шумно вздохнул и перевел на меня взгляд.

– Я все продумала. У меня вся сумочка набита украшениями. Сумма должна выйти внушительная. Надо только добраться до ломбарда.

– Бестолочь, – еле слышно произнес Миша. – После посещения ломбарда тебя сразу вычислят.

– И тут я тоже продумала. Я поеду в другой город, надо только немного денег достать.

– Сядь, не мельтеши. Мне надо подумать.

Сидеть и молчать, когда тело в таком неподобающем виде – сложно. Не люблю грязь.

– Миша?

– Что?

– А у тебя можно принять душ? Я просто вся в пыли, да и вообще.

– Можно. Если там свободно. До конца коридора и направо. Синяя дверь.

– Спасибо тебе огромное за все, – уже у двери останавливаюсь я.

– Стой.

Ожидала какой-нибудь колкости или издевки, но точно не того, что Медведев достанет из шкафа полотенце и футболку.

– Спасибо.

– Сумку можешь оставить здесь, я не украду твои украшения.

– Там не только они. Там... гигиенические принадлежности и сменное белье.

– Ну, Маша, ты прям подготовилась, – иронично произносит Медведев.

– Гигиена – наше все. И, пожалуйста, просто Мария.