В прошлый раз мы по диагонали уходил от каравана примерно целый час. Так что должны были уже его пересечь.

— Глядите в оба, первушники. Упустите следы каравана, и я с вас шкуры сдеру.

Никто не стал у меня интересоваться, что, если вдруг караван тут не проходил, или его следы замело? Дисциплина мне нравилась.

Следы мы нашли. Их сложно было не найти, тут было всё истоптано. И караван тут шёл, и гунганы за ним. А затем и в обратном направлении. Надеюсь, командиров каравана гунганы уже прикопали, а то это сделаю я.

Поднялись и осмотрелись. А потом отошли метров на триста в сторону и шли параллельной «дорогой». Нарваться на патруль не хотелось, но выведать обстановку тоже надо: что там осталось от каравана.

Через три часа Дубина сообщил, что впереди гунганы. Я ничего не видел, но после этой информации нужно было проверить. Я его похвалил, но явно поспешил. Вводную задачу выполнять он отказался. Не выполнять приказ командира в боевой обстановке — это, считай, что смертный приговор, только я не его командир, а он не мой боец.

В темноте они хорошо видят, и я попросил их обойти лагерь гунганов и узнать их численность, есть ли ещё гунганы поблизости или это только один лагерь. Но не судьба, снова стали делать вид, что ничего не понимают… Тогда почему глаза такие испуганные? Ближе к рассвету я сам всё осматривал, и обстановка вселяла надежду на счастливый исход. Гунганов было пять десятков, и они все спали в одном лагере.

Я обернулся, когда Дубина похлопал меня по плечу и указал в другую сторону. В метрах двухстах были гунганы, которые не спали и готовили завтрак. Что за традиции у них глупые? Ничего, всю глубину их заблуждения разделяться и не выставлять дозорных сейчас объясню.

Я выходил ко второй группе гунганов и понял, почему они не выставляют дозорных — они в сумерках плохо видят. Потому что один из них в какой-то момент мазнул по мне взглядом и отвернулся. Я даже напрячься не успел. Что ж, буду знать и учитывать это в будущем. Напал на них со спины и положил двоих, прежде чем они осознали угрозу. Затем ещё двоих. Один из ящеров сорвался в бега, но я надеялся, что мои с одним справятся, не просто так ведь я их поставил между двумя группами: как знал, что найдётся среди них умный, который побежит к основной группе, чтобы разбудить ее. Его с теплотой встретили сначала двумя копьями, а затем и Сухофрукт подключился. А я всё это время стоял на месте и впитывал окружающую силу.

Из чего готовили завтрак гунганы мне не понравилось. Людоеды, одним словом. Главное, что рядом обнаружились пленники, пусть их всего двое, но я узнал среди них нашего сержанта в караване, а он был со второй мерой. Есть вероятность, что и второй не слабее. Первушниками, значит, гунганы не интересовались, и они таким нехитрым способом, как поедание сильных врагов, пытались вырасти в силе? Лучше бы зарядку делали по утрам и вечерам, толку куда больше. По себе знаю!

Я вспомнил местные традиции и посмотрел на небо. «Извини, Чернобог, но я привычке показывать два пальца в небо не приучен… Вот если бы один, то это бы я легко запомнил». Но один палец — это удел первушников, а вот погонщики себя считают второй мерой. Не доросли полноценно, конечно, но считают.

Всё то время, что я развлекал поваров новыми рецепторами, пленники молча наблюдали за мной и не проронили ни слова. А когда я подошёл их освободить, то явно удивились. Достал нож и перерезал стягивающие их… Я не разобрал, чем это их перевязали, что-то очень сильно похожее на верблюжью колючку. С шеи расстегнул ошейники, в которых были вставлены шипы вовнутрь, и от резких движений кололи пленникам шею.

Звери со второй мерой от первушников не ждали помощи, так я интерпретировал их удивление. Да даже раненые погонщики не ждали, что я им помогу и буду с ними возиться. Тут каждый сам по себе, или рабы не лезут в дела зверей, а звери не лезут в дела рабов? С этим позже разберусь, главное, что делать сейчас? Два сильных бойца — это хорошо, но как бы это не привело к неразберихе с командованием. Мои погонщики, а они уже мои, явно будут слушаться тех, к кому привыкли — этих зверей... Может, не сразу, но привычка всё равно возьмёт верх. Да я сам не против, чтобы они на себя взяли функцию по выведению нас из этой пустыни, лишь бы они реально понимали обстановку и знали, что делать и куда нам идти.

Достал и открыл флягу, чтобы сделать глоток и показать новым-старым друзьям, что пить можно, после чего протянул им флягу. Мой жест доброй воли они оценили и вдвоём ополовинили её.

Через четверть часа к нам в гости пришёл один гунган, и мы уложили его спать дальше к остальным. Звери со второй мерой понемногу приходили в себя, и всё, что они хотели, это уйти подальше отсюда. Вступать в бой и перебить пленивший их отряд они явно не жаждали.

Я бы перебил. Да, кто-то бы спасся и убежал, чтобы доложить другим, но ведь так и так заметят, что тут кто-то похозяйничал. С другой стороны, если мы просто уйдём, то за нами может пойти в погоню только этот один отряд и всё, а он не сильно вызывал у меня опасение. Не зная общей ситуации, сложно принимать решение. Что у нас там дальше по курсу? Разбитый караван и ещё несколько групп гунганов, которые ведут пленников куда-то в пустыню и к нам на встречу?

Видя моё сомнение, зверь указал на мой меч, а затем в сторону движения каравана. Хм, так он хочет вооружиться? Ну так это совсем другой разговор. Надеюсь, что, хотя бы час времени у нас есть, прежде чем гунганы поднимутся. И очень надеюсь, что они не отправят сразу весточку за подкреплением, а посчитают, что это пленники освободились, и сами захотят их поймать.

— Маг, — представился я уже в дороге, показывая на себя пальцем. Звери представляться не захотели, отчего у меня руки зачесались. Зверьё пустое, по тоненькому льду ходите.