Художник, как обычно сидевший у углового окна, отложил свой альбом в сторону, приглашая Олега подсесть к нему за столик.

Люба обслужила еще двоих посетителей и присоединилась к мужчинам.

Из кухни вышел помощник Любы, Митя, с небольшим подносом чистых кружек. Заметив освободившийся стол, он тут же подбежал к нему с тряпкой. А после – присел за маленький столик за прилавком около кухни, достал из нагрудного кармана рубашки рыжего медвежонка и теребя его за ухо стал наблюдать за происходящем в зале, время от времени поглядывая на тётю Любу.

– Ну как Катюху растормошить? Мы даже ёлку не нарядили. Говорит, давай завтра. Настроения у неё нет. Ни новогоднего, никакого! – Олег взмахнул руками.

– Ну ты же знаешь, декабрь для нее самый сложный месяц в году. Будь помягче, – попыталась утешить друга Любовь Михайловна.

– Да я понимаю. И для меня зима – не простое время. И уже никогда не будет простым…

– Но ты нашёл утешение, – продолжила Люба.

Спустя четыре года после потери жены, Олег смог впустить в свою жизнь женщину, которая была рядом весь этот болезненный для него период. Помогала, поддерживала его и ничего не требовала взамен. Лена уже давно развелась, а детей ей судьба не подарила. Она уже смирилась со своим одиночеством. Но потребность о ком-то заботится её не отпускала. Убитый горем коллега по работе оказался подходящим вариантом. И она сама не заметила, как влюбилась. Лена вернула его к жизни, снова научила дышать. И он был ей безмерно благодарен за это. Что-то трепетное уже зарождалось в его сердце, но на то, чтобы из этого выросла настоящая большая и искренняя любовь, такой, какой она может быть, требовалось время. Время и его собственное разрешение себе. Чего он пока не мог себе позволить. Этого не могла позволить ему и дочь Катя.

– Нашёл, – Олег замялся, ему было не ловко об этом говорить. – Лена и правда смогла снова вдохнуть в меня жизнь. И теперь мне хочется снова сделать Новый год праздником.

– Для дочки или для себя? – спросил художник, поглаживая короткую седую бороду. – А что ты так на меня смотришь? – продолжил он, заметив недоуменный взгляд. – То, что ты хочешь быть счастливым и не испытывать при этом чувство вины – совершенно нормально. Не нормально если при этом ты делаешь вид, что все это только ради неё.

Олег чуть помедлил.

– Да, наверное, и для себя. – Он отхлебнул крепкого горячего напитка. – Но самое главное – это то, что я очень многое упустил. Когда Алисы не стало, мы с Катей заботились друг о друге как могли. Делили на двоих домашние обязанности, учились готовить, привыкали жить вдвоем. Но почти не общались. Она – самый дорогой для меня человек на всём белом свете, а я ни чего о ней не знаю. Я осознал это лишь вчера, когда Лена потащила меня в торговый центр, чтобы выбрать для Кати новогодний подарок, забраковав мою стандартную идею подарить деньги. Мы бродили два часа, а я так и не смог определиться. Ведь даже не представляю, что ей может понравиться.

– Никогда не поздно все исправить. – Люба осторожно коснулась Олега своим плечом и сочувственно улыбнулась.

Колокольчик над дверью зазвенел, и она направилась к прилавку: «Здравствуйте Валентина Григорьевна. Как здоровье? Буханку белого?»

– Да, и Новый год, действительно, лучший для этого повод, – продолжил разговор с Олегом художник. – Вопрос только – как? На сколько я помню, Алиса всегда придумывала предновогодние развлечения. Что больше всего нравилось Кате?

Люба снова подсела к мужчинам.

– Снежки, снеговик, санки… Да всё то, за что дети любят зиму, – ответил Олег не раздумывая.

– Ну а что-то особенно любимое? – не унимался художник.

Олег поджал губы.

– Пряничный дом, – ответил он после недолгого молчания. – Каждый год они с Алисой собирали и украшали два пряничных домика. А потом приходил я, притворялся монстром-великаном и грозился всё съесть. Катя визжала и убегала со своим имбирным шедевром в руках, а я пытался её поймать. – Глаза Олега засияли. – А потом мы все вместе уничтожали все старания за несколько минут. Разламывали зубами крышу и стены, хрюкая и чавкая.

– Варвары! – Люба расплылась в улыбке Чеширского кота.

– Но сейчас она повзрослела и ей вряд ли это понравиться, – подытожил Олег.

– Ну хрюкать необязательно, а вот приготовить вместе пряничный дом – отличная идея! Я напишу тебе проверенный рецепт в подробностях. Дай листочек. – Люба протянула руку художнику, который тут же выдернул один лист из своего альбома. Его карандаш Люба взяла уже без разрешения и принялась записывать рецепт, как она и обещала, в подробностях. Вплоть до уточнений, таких как «разбить яйцо в миску».

Олег мешкался.

– Погоди! – засветилась Люба. – А может не стоит выбирать что-то одно. Пусть каждый предновогодний вечер будет скрашен чем- то особенным. Пусть там и снеговик, и горки, и пряничный дом будут. 7 вечеров – 7 поводов сблизиться.

– Она даже ёлку не хочет наряжать, а ты говоришь о ежедневных детских развлечениях? Уже представляю, как это будет, – Олег приподнял руку с телефоном и откинул назад кисть. – Пап, – начал он пытаясь сделать голос тоньше и закатив глаза, – мне вообще то 16, а не 6. Какая-то кринжовая идея. Мне уже давно это не интересно, да и вообще некогда всякой ерундой заниматься!