–Даже не знаю,– честно призналась я, -книга, наверное, сгорела вместе с Эарином, а без нее мы ничего выяснить не сможем. Хотя наш дедушка говорил, что Марина была в курсе всех дел Александра, может быть, она что-то знает.

Вибрация телефона в сумке неожиданно прервала мой трудоемкий мыслительный процесс. Хоть убей, я не могла вспомнить, кому давала свой новый номер.

–Это Оззи, – Эксл мельком взглянул на дисплей, -наверняка волнуется за Ингеборг.

В проницательности парень ничуть не уступал дельфийскому оракулу.

–Как там Инга, вы ее нашли?– именно так и прозвучали первые слова бармена

–Нашли-нашли, все в порядке, – поспешила я успокоить Оззи, – потом все расскажу.

–Послушай, Нелл, Эксл там тоже с тобой?

–Да, рядом, а что?

–Трезвый?

–Как стеклышко.

–Тогда давайте сыграем вечером, идет?– с надеждой предложил бармен.

Я на секунду замолчала. С одной стороны, мне не хватало сцены и восторженных оваций, а с другой – во мне вновь развился страх, что я не смогу. Ведь сильный голос и прекрасный музыкальный слух принадлежали не мне. Вдруг ничего не выйдет, вдруг способности потеряны, а сама по себе я представляю ноль без палочки и даже «В лесу родилась елочка» без фальши не исполню.

–Ну так что?– поторопил меня Оззи, -мне же надо еще Ронду с Джимом предупредить, клиентам сообщения разослать.

–Рассылай, черт с ним! – мне, что, бояться больше в жизни нечего? Или я не хочу вновь ощутить тот неповторимый драйв, который приходит только, когда ты погружаешься в бурную стихию музыки? Мне что, так часто выпадали шансы реализовать себя? Ну уж нет, я не позволю дрожи в поджилках одержать надо мной верх!

–Сегодня вечером мы играем в «Джангл», – радостно сообщила я ничего не понимающему Экслу.

ГЛАВА XVII

За последнее время я уже в который раз убеждалась, что Ландер не настолько и заштатный городок. По крайней мере, внутреннему убранству, скажем, «Гала-банка» позавидовали бы даже столичные финансовые воротилы, а, к примеру, клиника доктора Вахитова, ничуть не уступала медицинским учреждениям более высокого уровня. Следующим открытием для меня стал местный Академгородок. Я рассматривала многочисленные учебные корпуса с наивным восхищением передовика сельскохозяйственного производства, за заслуги перед Отечеством награжденного путевкой в Париж. Нельзя сказать, что я ничего подобного отродясь не видела, просто столь крупный научный центр в якобы глухой провинции смотрелся как вечный огонь посреди Северного ледовитого океана.

Тут и там, весело галдя, спешили на занятия разноцветные стайки студентов, с достоинством семенили в аудитории солидные педагоги, бесцельно слонялись по коридорам какие-то праздношатающиеся личности, словом университет жил по своему испокон времен заведенному порядку, и наше появление повлияло на его привычный ритм не в большей степени, чем парламентские выборы на размножение простейших микроорганизмов.

–Я тоже когда-то в универе учился, -без особой ностальгии сказал Эксл, – жаль, ничему хорошему не научился. Только всякого дерьма хапнул по горло.

Мои студенческие годы, может быть, и не были похожи на бесперебойный источник подачи моральных фекалий, но желания повторить все сначала абсолютно не вызывали. Учеба в университете запомнилась мне в основном ежедневным вставанием в несусветную рань, кучей бесполезных дисциплин, неизвестно зачем включенных в учебную программу и двумя десятками однокурсников, с которыми приходилось, скрипя зубами, поддерживать дружеские отношения.

Я совершенно не понимала своих родителей, позиционирующих студенчество как самое беззаботное время в жизни. Наверное, большую часть забот мы создаем себе сами, а, следовательно, не важно, чем ты при этом занимаешься – учишься, работаешь или просишь милостыню на вокзале.

Я никогда открыто не протестовала против системы, на тот момент мне было достаточно «тайного мира», созданного моим богатым воображением. Требуется провести определенное количество часов в день, изображая из себя адекватного члена социума –что ж поделаешь, надо так надо. Зато потом ты принадлежишь самой себе, потому что в твоих мечтах нет места нежелательным встречам и неприятным собеседникам. Это уже гораздо позже, меня начала напрягать двойная жизнь, и я все-таки нашла в себе решимости сбежать в «прекрасное далеко». Видимо, Экслу приходилось еще хуже, раз он не стесняется в выражениях, вспоминая свою бесшабашную юность.

Общежитие мы нашли довольно легко, для этого понадобилось всего лишь пару раз побеспокоить пробегающих мимо студентов. Пожилая вахтерша с прической « а-ля шерсть старого барана» чопорно поджала губы и сухо сообщила, что Марина Алексеевна проживает в двадцать первой комнате на втором этаже. Нам повезло, вдова Антипова только что вернулась с пары.

–Что, опять будем изображать корреспондентов?– мы уже поднимались по лестнице, а план предстоящего разговора так до сих пор и не созрел. Я, конечно, не сомневалась в импровизаторских способностях Эксла, но надо же хотя бы знать, чему подыгрывать.