– А может, не по ошибке? – с жаром сказал я, тыча пальцем в фотографию. – Может, именно этого дядьку и хотели убить?

Мне очень хотелось, чтобы дело там было не в Илье. Но Мартынов покачал головой.

– Женя! Это бомж. Обычный бомж. Скорее всего он в том подъезде случайно оказался. Заночевал на чердаке. А утром из подъезда выходил, и его по ошибке шлёпнули. Просто перепутали с вашим Дёминым. А убивал его профессиональный киллер. Убивал из короткоствольного автомата, который находится на вооружении спецслужб. Очень редкая игрушка. У нас за весь прошлый год по всей России зафиксирован только один случай применения такого оружия. И вот теперь – второй. Женя, ты когда-нибудь слышал, чтобы рядовых бомжей убивали профессиональные киллеры, которые по тридцать тысяч баксов берут за выполнение заказа?

* * *

– Котик! Ну и что с того, что мы с тобой полгода не виделись? – говорил в телефонную трубку Илья. – У меня работы невпроворот …

Тут он увидел моё лицо и осёкся. Я прошёл через комнату, взял из рук Ильи телефонную трубку и бесцеремонно швырнул её на рычаг.

– Что случилось, Женька? – спросил Илья.

– Ты влип! – сообщил я ему пренеприятное известие.

Он не принял мои слова за шутку, потому что видел моё лицо. С таким выражением лица не шутят. С таким выражением приносят скорбные вести.

Зазвонил телефон. Я поднял трубку.

– Алло! – сказал в трубке томный женский голос. – Могу ли я поговорить с Иль ёй Дёминым?

– Не можете! – отрезал я. – Илья Дёмин погиб!

– Хам! – оценила женщина.

Я не стал её разубеждать. Просто оборвал шнур телефона.

– Это чтобы нам не мешали! – сказал я Дёмину.

Он смотрел на меня так, как смотрят на внезапно свихнувшегося человека. Наверное, я действительно выглядел неважно.

– Ты помнишь ту историю? – спросил я. – Ну, когда я прождал тебя всю ночь в твоей квартире.

– Женя! – быстро сказал Дёмин. – Я перед тобой уже извинился!

Он даже отстранился от меня. Похоже, решил, что я вспомнил былые обиды и сейчас отделаю его под орех.

– Илья, дело не в том, что ты тогда дома не ночевал. Оно и к лучшему, может быть. Там мужика какого-то убили. Помнишь?

– Ага. Я шёл, а он в целлофане уже лежал, упакованный. Меня ещё милиционер в подъезд не хотел пускать …

– К чёрту милиционера! Ты хоть знаешь, что в том целлофане ты должен был лежать, а?

Хорошо ещё, что он сидел в кресле, а не то завалился бы от внезапно подступившей слабости, чего доброго.

– Врё-ё-ёшь! – выдохнул Илья, а у самого глаза такие круглые сделались, что хоть вставляй в них металлические рубли советского образца.

Я выдернул из кармана бумажный листок и положил его на стол перед Дёминым. Он даже не сделал попытки взять бумагу в руки и вообще смотрел на неё так, будто в этой бумаженции его, Дёмина, погибель как раз и заключалась.

– Что это? – сиплым голосом осведомился Илья.

Я плеснул в стакан минералки. Илья протянул было руку за стаканом, но воду я выпил сам.

– Это повестка, – сказал я. – Тебе вызывают в прокуратуру. Я сегодня был у Мартынова … Ты Мартынова-то помнишь?

– Помню.

– Вот он тебя и вызывает.

– Зачем?

– Посмотреть на тебя хочет. До сих пор не верит, что ты живой.

– Женя! – просительно произнёс Дёмин. – Не надо так шутить! Пожалуйста!

У него был такой умоляющий взгляд, что, будь у меня нервишки послабее, я бы разрыдался от жалости к нему, честное слово.

– Мартынов говорит, что того мужика в твоём подъезде убили по ошибке. Он, тот бедолага – никто, полный ноль, бомж.

– Бомж?

– Именно! И все проблемы у него оттого, что он немного похож на тебя. Усы, комплекция. Ну, и ещё он в то утро из подъезда выходил аккурат в то время, когда ты обычно на работу отправляешься. Теперь ты понял, что к чему?

Я налил минералки и протянул стакан Илье. Он выпил воду жадными глотками висельника, которому была оказана последняя милость.

– Илья! – сказал я внушительно, глядя ему прямо в глаза. – Ты должен вспомнить, кому за последнее время дорогу переходил! Кто может на тебя зуб иметь? Обязательно должен вспомнить! И рассказать Мартынову, когда завтра будешь у него в прокуратуре!

– Ну, не знаю я! – застонал Дёмин. – Кому моя жизнь нужна? Ты спятил, что ли? Я обычный завхоз, если разобраться …

– Мартынов говорит, что это из-за хозяйственных дел. То есть из-за финансовых. Платёжки, «откаты», наличка и прочая дребедень.

– Женька, но за такие суммы не убивают!

Дёмин подхватился с места, сгрёб одну из папок на моем столе, раскрыл её.

– Ты посмотри! – предложил он мне с жаром, демонстрируя при этом платёжки. – Какие тут суммы! Тысяча баксов, две тысячи, три, пять! Ну не убивают за такое!