— Я уволил сотрудника в своей компании с впечатляющими рекомендациями, — поправляю я Викторию, которая тяжело дышит, из-за чего её рубашка искусно натягивается на груди. Стараюсь не смотреть, не провоцировать и без того взбешенную женщину. — И я считаю вас крайне остроумной женщиной, Виктория Владимировна, — говорю спокойно, глядя в её глаза… Но они всё также норовят опуститься ниже.

Аккуратно, я буквально отклеиваю от себя грязный лист бумаги, принимая её вполне реальные обвинения. Пробегаю взглядом по грязному листу из договора. Будь ты идиоткой, Мурка, не заметила бы моей пакости в договоре. А ведь заметила же! Я сделал ставку, что она обратит внимание на всё, кроме одного, но очень важного раздела в договоре — юридические обязанности.

Слишком много пряников я ей дал по условиям этого договора… И, каюсь, кнут там тоже был, но только с одной целью — не позволить ей разглашать конфиденциальную информацию и обязанность отработать в моей компании два года на время ведения проекта. Это бы дало мне возможность подобраться к ней как можно ближе и официально закрыть ей рот на разглашение конфиденциальной информации.

— Неужели? — шипит Мурка. — То есть вы хотите сказать, что увольнение никак не связанно с нашими напряженными отношениями?

— Именно так, — соглашаюсь я. — Вы должны сами понимать, что я хочу обезопасить свой проект от возможной утечки, учитывая те самые напряженные отношения. И тем более я не хочу потерять такого профессионала, как вы.

А ещё я не хочу позволить тебе сбежать от меня.

Она, кажется, начинает успокаиваться. Дыхание выравнивается, а грозовые тучи в её глазах развеиваются. Виктория складывает руки под грудью, хмурится. Она пытается защититься от меня, очередной раз скрыть свои настоящие эмоции и избежать нашего столкновения.

Для меня она уже четвертую неделю — неприступная крепость, но я с интересом обращаю внимание, как по крепости начинают разрастаться трещины. И мне стоит нанести всего пару точных ударов…

— Разве вы не хотите вести этот проект самостоятельно? Это хороший шанс для вашего развития.

— Разумеется, что хочу, — говорит значительно тише, отводя взгляд в сторону окна. — Но юридические обязанности…

— Юридические обязанности одинаковы для всех, Виктория Владимировна, — заканчиваю я, немного преувеличив. — Я ценю людей, которые отдают себя всего работе. Этот проект — большая ответственность, которая требует инвестиций с вашей стороны — времени и доверия.

Мне не обязательно сковывать её законом, но в этом случае ей придется искать другие возможности отступления, нежели разглашение конфиденциальной информации. Чтобы приструнить меня, ей понадобится новый план, а я уверен, что за это время смогу доказать всю серьезность своих намерений.

— В любом случае, увольнение моего сотрудника… — она меняет тему.

— Для меня — это вынужденная мера. Ольга получила приличные премиальные, чтобы беззаботно найти новую работу в течении трех месяцев. Я не зверь, и позаботился о своей коллеге. И, знаете что, Виктория Владимировна? Ольга найдет работу лучше, чем здесь. Насколько я знаю, она решила сменить род деятельности и была очень рада такому шансу.

Я поднимаюсь, сложив копию договора и свои документы в опрятную стопку. Обхожу Викторию, очередной раз стараясь оставить её наедине с мыслями. Воспитательный процесс, черт его возьми. А что? Пусть подумает над своим поведением! Обвинять — первая бежит и с удовольствием, а как поблагодарить и принять мои ухаживания — обходит десятой дорогой.

— Думаете, что я куплюсь на этот дешевый спектакль? Решили меня купить, Тимур Давидович? — я слышу растерянность, которую она скрывает за сурово сдвинутыми бровями.

— Не понимаю, о чём вы, Виктория Владимировна. Спектакли организовывают в другом месте, а мы здесь работаем и застраиваем столицу. Я был бы благодарен за ваш значительный вклад и острый ум, который вы мне демонстрировали на протяжении семи месяцев. Я вижу в вас большой потенциал и не хочу, чтобы вы его хоронили с вашими вялыми предрассудками, — у меня вышло её смутить настолько, что Виктория снова отводит взгляд, поджимая губы.

Видишь, Мурка, я действую в благих намереньях! А ещё я знаю твои истинные желания, которыми ты не делишься ни со мной, ни с собой.

— Всё вы понимаете, — тише, но всё также уверенно утверждает Вика. — Я хочу взять под своё руководство этот проект, но только когда мы обговорим юридические нюансы и не будем заковывать руководителя проекта, то есть меня, в рабский ошейник! — с горечью выпалила Мурка, сверкнув взглядом.

— Я не работорговец, Виктория Владимировна! — срываюсь, повысив тон, сурово хлопнув по столу ладонью. — Что за нестерпимое желание сделать меня подлецом? Я осторожен в бизнесе и хочу быть уверенным в завтрашнем дне. А ещё больше я хочу знать, что руководитель такого большого проекта в нужный момент не уволится, не сольет проекты моим конкурентам и не лишит меня ценного сотрудника, — сдержанно объясняю я своей неуёмной коллеге свою позицию. — Огорчаете меня, Виктория Владимировна, — разочарованно припечатываю я.