Шрифт:
– У тебя всего день, – Джокер говорил скупо, без эмоций. – Заколупку нашу ты знаешь, – он достал сигарету.
– Как же. Пульпу 1 разделить не удаётся, на твёрдое и жидкое.
– Получается, да паршиво. Сутками фильтруется, падла. – Джокер щёлкнул зажигалкой. – А продукт наш дорогой, и его ждут. Европий, тербий, неодим – тоннаж на Материк сдадим. Понимаешь, о чём я?
– Конечно. Редкие земли.
– Точно. Иначе говоря – лантаноиды. Смотри, чем тут мы занимаемся. Поднимаем руду, дробим, измельчаем, растворяем.
1
Пульпа – взвесь твёрдых частиц в жидкости.
– Только не растворяем, а выщелачиваем, – поправил Гуталиныч. – Неполное растворение. В результате получается эта самая пульпа.
– Вот она-то и фильтруется еле-еле, – подал голос Пухлый. – Как сопля.
Джокер пыхнул ему дымом в лицо:
– Заткнись, твой номер теперь шестнадцатый. За пять лет ни хрена сделать не смог.
– Фильтрация – проблема серьёзная, – вступился я. – Отделить твёрдое от жидкого бывает непросто.
Пухлый закивал.
– И что на меня вышли – правильно, – продолжил я. – Для вас это вопрос непрофильный, нельзя быть семи пядей во лбу. А что уже пробовали? – я взглянул на Пухлого.
– Да много чего. Реагенты добавляли разные, но всё без толку. Вот бы фильтр-прессы 2 поставить…
Пухлый не успел увернуться: Джокер влепил ему увесистый щелбан.
– Ты что, Джокер, а кабы в глаз? – растянул губы Уругвай.
– Долго ты будешь сношаться со своими фильтр-прессами? – Джокер презрительно взглянул на Пухлого, потиравшего лоб. – На наши объёмы их полсотни надо, не меньше. И каждый на два ляма потянет.
– Так ведь окупятся…
2
Фильтрпресс – аппарат для разделения пульп под давлением.
– Ага, – Гуталиныч размял папиросу-беломорину. – Лет через сорок. А заказов на европий лет на десять, не больше.
Не понял, на фига фильтр-прессы вообще нужны Пухлому? Неужто откат? Подожди, как это – всего лет на десять? Ладно, потом разберёмся.
– А сжимаемость как, оценивали осадок? – спросил я Пухлого.
– Проверяли, коэффициент ноль-девять. – Пухлый заёрзал, стул под ним заскрипел.
– Почти единица? Получается – чем выше давление, тем больше сопротивление. Тогда фильтр-пресс тут без пользы.
– А ты что предлагаешь, Доцент? – Пухлый насторожился.
– Пожалуй, хватит теории. Давайте-ка испытаем, прямо сейчас.
Достал из сумки ежедневник и пробирку с чёрной жидкостью. Реагент, моё ноу-хау – суспензия мелкодисперсного магнетита в водном растворе флокулянта 3 .
– Мы насчёт посуды договаривались. И пульпы,– я выжидательно взглянул на Джокера. – Как, приготовили?
– Гуталиныч! – приказал он.
Цыганистый через Пухлого передал мне стеклянную банку с бурой жижей.
3
Флокулянт – вещество, способствующее связыванию мелких твёрдых частиц в рыхлые хлопья (флокулы).
– Ничего не получится, всё уже перепробовали. – Руки у Пухлого дрожат. – У тебя там что, фильтр лабораторный? – он покосился на мою сумку.
– Кое-что покруче, – сказал я, выуживая электробритву и прочие штуковины.
– Я гляжу, Доцент, ты запасливый.
– Это мой хлеб, Пухлый. Стакан дай. Не этот, химический. И колбу.
Налил в тонкостенный стакан пульпу, сантиметра на три. К оси вращения бритвенного лезвия привинтил стальной стержень с припаянным на конце пропеллером – получилась миниатюрная мешалка.
Опустив лопасть в стакан с бурой жижей, спросил Джокера:
– Как, похоже на ваш реактор?
– Наши поразмеристей будут, – вместо босса отозвался Гуталиныч. – Разиков этак в сто.
– Не меняет сути.
Включаю бритву – месиво внутри стакана раскручивается; тонкой струйкой вливаю туда чёрную жидкость из пробирки. Ничего не происходит – пока и не должно. Ставлю стакан поверх ежедневника, на свободную от магнита часть.
– Ждём-с.
Минута, другая. Угрюмой тревогой наполнилась комната. Пухлый кашлянул:
– А я что говорил? Дурить нас надумал, Доцент? Тебе тридцать штук за что выписали? Чтобы ты посуду здесь пачкал?
– Грубо. Ещё не вечер.
Взболтав бурую грязь, рассматриваю на свет. Теперь пульпа состоит из объёмистых хлопьев, невидимых для остальных.
Пора.
– Трах-тибидох-бах-бах!
Ставлю стакан на ежедневник – на сей раз точно по центру, поверх скрытого магнита. Господи, благослови…
Секунда. Две. Три. Поехали!
Пульпа расслаивается на глазах. Желтоватый прозрачный раствор занимает верхнюю половину слоя, вот уже две трети, и ещё, и ещё… А на дне стакана густеет осадок. Номер удался!