– Отвали, – сказал я.

Луч фонарика метался по стенам. Казалось, здесь снова стоит кушетка. На ней, накрытое желтой простыней, вытянулось окоченевшее тело. Два санитара везут его вниз, переговариваясь и перешучиваясь.

Я взял себя в руки. Призраков и демонов не существует. Даже если я практически слышу их шепот. Я взрослый, чтобы бояться подобных вещей. Эта мысль – “я взрослый” – успокоила. Глубокий вдох – и двери открылись. Хорошо. Это хороший знак. Теперь надо… что, бежать? Или медленно, ощупывая пространство, идти вперед?

Я выскочил, налетев на столик медсестры. С него посыпались склянки, шприцы и какие-то железяки. Грохот ударил в грудь, страх проник глубоко в меня и застрял по соседству с сердцем.

Паранойя твердила, что я тут не один, что в темноте кто-то есть. Нет, не здесь, не в морге. В темноте вообще. И желательно бы с этим кем-то не связываться.

Одна мысль наслаивалась на другую. Тьма вокруг меня шевелилась – рыскала, охотилась. Полки, дверцы холодильных камер – все ожидало в засаде.

Сейчас как умру от разрыва сердца! Вдоль стен, на двухэтажных кроватях (или как это называется в больнице), я это увидел только сейчас, – лежали трупы. Я закричал и ринулся бежать, не разбирая дороги. Хотя, в общем-то, бежать было некуда. Кроме мертвых теней здесь присутствовало что-то еще. Что-то, чего не следовало подвергать анализу.

«Тьма обитаема» – пронеслось в голове. Я замер. Закрыл лицо тетрадью и стал шептать, повторяя навязчивое: «Тьма обитаема, тьма обитаема, тьма обитаема» – как мантру, спасительную формулу.

…и – внезапно – это сработало. Все, что шевелилось, исчезло. Все, что пугало, перестало пугать. Я увидел пустую комнату. Морг полуразрушенной клиники. Никаких мертвецов, не считая моих нервных клеток, павших в бою. Пора сматывать удочки. Сделав разворот вокруг своей оси, я…

– БУ!!!

– А-а-а-а!!!

– Эй, ты чего? Это же мы!

Голос Сени и свет его телефона разогнал последние остатки темноты.

– Мы по лестнице спустились. Ну как, нормально испугался? Где Тень?

Стук сердца замедлялся. Становилось спокойнее. А потом я засмеялся, и это продолжалось битую минуту. Круче, чем стендап.

– Я им говорила, что это плохая идея, – сказала Света, когда я, насмеявшись, посветил фонариком ей в лицо. – Эй, убери, ярко.

– Ты тут с ума не съехал? – спросил Сеня.

– Нет, но мне пришла в голову неплохая идея.

– Какая?

– Давать имена нервам. Джонни, Ястреб, Мистер Молекула. Когда перенервничаешь, можно провожать их в последний путь.

– Сеня, я говорила, что мне не нравятся твои друзья? – спросила Света.

– Ребята! – крикнул Рома. – Мне кажется, я что-то увидел.

– Где?

– Вон там. Там что-то шевелилось.

Сеня посветил, куда показывал Рома, но там была лишь белая стена.

– Может, и не шевелилось, – пожал плечами Рома. – А-а-а, нет, шевелится! Теперь вон там!

– Рома, хорош.

– Да я напуган до усрачки! Ну вас к дьяволу, со всеми вашими дьяволами! Я пошел отсюда. А там, у той стены, что-то есть, и оно вас сожрет, нахер выплюнет, потому что вы невкусные сто процентов.

Рома, громко топая, ушел.

– Что его напугало? – спросила Света.

– Его пугает сам факт того, что что-то может пугать, – сказал я.

– А Тень-то мы вызвали?

– Вызвали, – Сеня посветил на себя фонариком снизу: – Я ЖУТКАЯ ТЕНЬ, БОЙТЕСЬ МЕНЯ.

Прежде чем мы поднялись, я все-таки изучил место, на которое триггернул Рома.

Но происшедшее все-таки оказалось игрой разума, а стена – стеной. И ничем более. Однако фраза «тьма обитаема», продолжала крутиться у меня в голове.

В пустынном дворе нашего ЖК «Дом цветов» царила тишина. Типичный спальный район. Редкие окна тускло светились; на легком ветру шевелились веревочные качели. Вдалеке выла карета скорой помощи.

Только одна деталь привносила в картину разнообразие.

Посреди двора маячил силуэт. Широкоплечий, мрачный, с ножовкой. Заметив меня, силуэт выпрямился. Я шел к подъезду; после дождя земля и песок смешались в липкую массу, и я ступал кроссовками в какую-то жижу. Человек стоял на моем пути. Когда мы сблизились, я сказал:

– Привет, пап.

– Доброй ночи, сынуля! – улыбнулся мой папа своей недельной щетиной и достал из кармана старенький кнопочный телефон. – Дай-ка маме твоей позвоню, что возле дома ты… Алло, дорогая? Тут Димон. Ага. Ага… Ну, утром поговорите. Ага. Доброй ночи, – он положил телефон. – Чует мое сердце, разговор вас ждет серьезный. В загуле был?