Всё прекратилось так же резко, как и началось.

Глаза деда сияли, он глубоко дышал полной грудью и счастливо улыбался, нежно поглаживая широкой ладонью хищный клинок.

— Я с ней еще Наполеона по Смоленским лесам гонял… партизанил!

Радостно улыбаясь, он повесил саблю на место, любовно погладив напоследок ножны, и развернулся ко мне.

— А ты как сюда попадаешь? Тоже через мою спальню?

— Нет, что ты! Смотри как!

Я подошел к противоположной стене, совсем немного поднапряг возможности своего дара и открыл незаметную дверь в свою спальню.

— Это то, о чём мне твой отец рассказывал? Ну ты и силен! — восхищенно выпалил дед.

— Да, эту дверь можно открыть только при помощи телекинеза и никак иначе! Так что вот как-то так!

Дед уютно расположился в кресле, закинув ногу на ногу, и внимательно посмотрел на меня.

— Расскажи мне про свой сон! Твой отец говорил, но только в общих чертах. Сказал, что ты расскажешь обо всём более подробно.

Я подошел к столу, достал из тайника Родовую книгу и присел в кресло напротив деда.

— Не знаю, говорил тебе отец или нет, но меня во время службы на границе сильно покусали ядовитые змеи. Яд гюрзы смертелен для обычного человека, если вовремя не оказать медицинскую помощь, но мне повезло! Я уже одной ногой стоял по ту сторону, но меня тогда спас друг из моего наряда. Когда приходил в себя, мне явилось видение, будто бы я не могу доплыть до скалистого берега, отчаянно пытаюсь это сделать, но выбиваюсь из сил, и меня тащит на дно. На грани потери сознания от удушья отчетливо вижу отпечаток трехпалой ладони на выступе подводной скалы. Возникает непреодолимо дикое желание приложить руку, и потом всё… я очнулся в больничной палате с капельницей в вене. С тех пор этот сон приходит ко мне каждую ночь. Иногда он немного меняется, но смысл всегда остается один и тот же — это скалистый берег и трехпалый отпечаток на подводной скале, и я всегда во сне терплю невыносимые муки от нехватки воздуха. И еще вот что я заметил — с каждым годом мое желание приложить свою руку к отпечатку постоянно растет, и я теперь почти не барахтаюсь в воде, а меня сразу тянет на дно к тому месту!

Дед слушал меня очень внимательно, не перебивая, и всё время задумчиво расправлял себе бровь согнутым указательным пальцем левой руки.

— Это еще не всё! — я взял в руки фолиант. — Наш предок Никифор при осаде Константинополя…

Дед поднял руку, жестом останавливая меня.

— Коля, поверь, я знаю в этой книге каждую запятую. И то, что было с Никифором, я тоже знаю не хуже тебя, но это совсем не то!

Он пристально посмотрел в глаза. Потом встал, прошелся по кабинету раз, другой. Со стороны мне было заметно, что ему сейчас очень непросто, и он ищет в себе силы, чтобы на что-то решиться.

Наконец дед поборол свои сомнения и произнес:

— По законам нашего рода я не вправе от тебя ничего скрывать! Я это чту свято, как и любой из нас!

Дед посмотрел прямо в глаза.

— Но есть знания, которые не то чтобы забыть, а еще лучше бы совсем не знать. Одним словом… я знаю, где это место!

Меня в ту же секунду прошиб холодный пот. В груди что-то больно кольнуло, и я вскочил с кресла.

— И где это? — просипел я, пожирая деда глазами.

— Не всё так просто, мой дорогой внук, успокойся и сядь!

Дед встал и прошелся по комнате.

— Этот тайник наши далекие предки вычеркнули из книги за то, что при его вскрытии в разные времена погибли трое наших сородичей. Двое из них были в полном расцвете сил, а один уже в преклонном возрасте, и погиб он на моих глазах! Это был мой прапрадед Савватий, который в молодые годы сражался плечом к плечу еще с самим Ермаком и был свидетелем его гибели!

Дед перестал мерить шагами кабинет и, задумавшись, замер на месте. Затем встряхнув головой, он снова заговорил:

— В инструкции по вскрытию тайника было четко указано — его сможет вскрыть только избранный, обладающий особым составом крови.

Дед горько усмехнулся.

— В те далекие и неспокойные времена каждый из наших родичей считал себя избранным, поэтому до беды было совсем недалеко. Старейшины нашего рода после смерти Савватия посовещались и решили удалить из книги все упоминания об этом опасном тайнике. Просто вырвали из нее лист и сожгли. Но я-то до этого прочитал его не один десяток раз и всё хорошо запомнил!

Дед замолчал на короткое время, и я, воспользовавшись паузой, вставил свое слово:

— Как он погиб… Савватий? В книге указанно, что он умер от старости в окружении родни!

Дед кивнул.

— Так и есть, в окружении родных, но только не от старости, а оттого что он приложил руку к тому трехпалому отпечатку и в то же мгновение умер! После на его ладони мы обнаружили маленькую ранку, но это еще не всё! Он высох мгновенно, как египетская мумия!

— Невероятно! — только и смог выговорить я.