— Павильно, детонька. Эти предосторожности никогда не лишние, — хихикает тот довольно. Кажется, мысль о том, что я считаю опасным для своей репутации немало старику льстит. — Ну… Тогда жди меня тут, — велит Гьёрн, строго покачав указательным пальцем, и я заговорщически ему подмигиваю.

Как говорил Хродгейр, получить приказ и пообещать его выполнить — это две разные вещи. Я ничего никому сейчас не обещала, поэтому, как только Гьёрн скрывается за дверью, припадаю к щели и вслушиваюсь в затихающее шарканье.

Я специально отправила его в самый отдаленный конец библиотеки, потому что полка с книгами про фэйри, находится в разделе легенд и преданий, совсем близко ко входу.

Не хочу, чтобы отчим проведал, какие книги меня интересуют. Ведь я абсолютно уверена, что весь этот спектакль с запрещенными книгами затевался только ради того, чтобы отчим мог отслеживать читаемую мною литературу, а следовательно и круг моих интересов.

Тихо открываю дверь — умничка, что не скрипнула, зря я тебя колотила! — и протискиваюсь в узкую щель. В нос ударяет восхитительный запах старой бумаги. Позволяю себе пару глубоких вдохов, чтобы насладиться полузабытым ароматом, и на цыпочках подлетаю к стеллажу с преданиями. Быстро перебираю корешки.

«Зуб дракона в оркских обрядах.» «Чешуя драконов. Практические применения в соблазнении принцесс.»

Вы шутите?! Драконов лет двести, как никто не видел. Эти темы давно не актуальны.

Все книги здесь в пыли. Видно, раздел не пользуется спросом, что играет мне на руку. Значит, мамину книгу здесь вряд ли могли обнаружить.

Склоняюсь над талмудами, и в носу предательски щекочет. Стоит разок чихнуть — меня услышит управляющий и с позором выгонит из зала. Яростно тру переносицу, и желание чихать сходит на нет.

Нужную книгу в старом кожаном переплете вскоре нахожу спрятанной за остальными изданиями.

Книга написана на эльфийском, которым я, к счастью, владею в совершенстве. «Самое подробное жизнеописание фэйри.»

Мама показывала мне этот томик перед отъездом в школу, как и то место, где он будет храниться, дожидаясь моего возвращения. Точно чувствовала, что сама передать не сможет.

Хватаю книгу и прячу ее под балахоном. Мне повезло, что на днях я запаслась в лесу лианами-липучками — как чувствовала, что пригодятся. Они продолговатые, прочные и хорошо липнут к любой материи.

Крепко фиксирую ими книгу вокруг талии прямо на сорочке под платьем и выскальзываю за дверь.

Ну вот. Украла книгу, которую мама заготовила в подарок к совершеннолетию, а угрызений совести никаких.

Кажется, деградирую веселенькими темпами.

Или это наоборот такой прогресс, позволяющий выжить вымирающим от избытка совести видам?

Бесшумно выскальзываю наружу и пристраиваюсь к стене около закрытой двери. Минут через двадцать она отворяется. В просвете появляется Гьёрн, лицо которого скрывает высокая стопка книг.

— На-ка вот… дижи. Все книги здесь. Надеюсь, ты оценишь мои усилия и будешь иногда заходить по-дужески… Так, поболтать о том, о сем. Или попобовать мой имбиный лимонад. Я его по стаинному ицепту делаю…

— Спасибо за приглашение. Очень любезно с твоей стороны. Однако моя репутация будет полностью уничтожена, если я начну захаживать к тебе в гости, Гьёрн. Тогда тебе неизбежно придется на мне жениться. Ты же не хочешь себе своевольную жену, изучающую срамные книги?

— Я не… — из-за стопки книг не вижу его лица, но голос старика слегка дрожит. Видимо, он в ужасе от подобного расклада.

— Вот и отлично! Рада, что мы пришли к одному заключению!

Хватаю тяжелую стопку и пошатываясь хочу уже отправиться в свою комнату, этажом выше, как вдруг управляющий небрежно бросает:

— Не довеай полуковке, госпожа Ханна.

— Почему, Гьёрн? — оборачиваюсь и жду ответ, хотя руки готовы отломиться под тяжестью книг.

— Очевидно же. Полуковки, в отличие от чистоковных с младенчества учатся выживать. А знаешь главное павило выживания?

Мотаю головой, и он продолжает:

— Быть умелым лгуном.

— Буду иметь в виду, Гьёрн, — и добавляю задумчиво, — Ведь выживать мне тоже надо учиться, а найти хорошего наставника в наши дни ой как непросто!

Стоит мне оказаться в своей комнате, запираюсь на щеколду и насилу срываю с талии слипшиеся лианы. С волнением сжимаю в руках увесистую книгу. Подушечками пальцев поглаживаю кожаный переплет, вдыхаю до самого дна божественный аромат кожи и старой бумаги.