— Нет, не солгали. Вы думали, что солгали, но у артефакта другое мнение на сей счет. Он уверен, что вы сказали правду. Что ж, видимо, последний вопрос был неудачным, и в дело вкралась неточность. Попробуем еще раз. Мне нужен свежий доброволец. Девочка слишком мала, у детей сильное воображение, артефакт не всегда отличает детскую правду от лжи. Ваша помощница… нет, вряд ли. Вы, прекрасная мисти гувернантка! Помогите нам.

Няня медленно поднялась с дивана. На ее лице любопытство боролось с осторожностью.

— А вы всегда задаете… такие личные вопросы, достопочтенный Гне? — тихо осведомилась она, трепеща ресницами и бросая томные взгляды на мейста Лерроу.

Гном шутливо развел руками:

— Артефакт лучше всего распознает яркие эмоции.

— Я могу задать мисти Лоэй вопрос! — воскликнула Энне-лин. — Позвольте мне!

— Нет! — резко ответила гувернантка и тут же постаралась сгладить оплошность, заворковав: — Энне-лин, милая, но ты же слышала, что сказал достопочтенный. Ты еще мала для таких вещей. И ты такая… выдумщица!

Мейст Лерроу смотрел на няню, слегка прищурившись. Заметив это, мисти Лоэй принялась покусывать губы.

«Вот и отлично, — подумала Лиза, — кто больше нервничает, тот больше ошибается».

Мисти Лоэй подошла к артефакту и положила изящную ручку на лепесток.

— Вы любите чай? – невинно поинтересовался гном.

— О да! — гувернантка немного порозовела. — Просто обожаю!

— Осень – ваше любимое время года?

— Совсем нет! Я предпочитаю лето.

Оба раза артефакт осветился нежным жемчужным светом.

— Вы любите детей?

— Разумеется!

Странно, но лепесток продолжал источать ровное сияние.

«Что ж, — подумала Лиза, мысленно пожав плечами. — Или она и вправду их любит в целом, но не в частности (а Энне-лин просто считает помехой), или сумела убедить саму себя. Насколько я знаю, детектор лжи тоже можно обмануть».

Но достопочтенный Гне уже повысил ставки:

— Совершали ли вы в последнее время что-нибудь предосудительное?

На этот раз мисти Лоэй немного побледнела и пробормотала:

— Все люди время от времени нарушают правила. Я не исключение.

— Я задал точный вопрос.

— Думаю… да, совершала. Но это как посмотреть. Люди… они разные. Некоторые считают аморальными даже мелочи.

Артефакт сиял. «Хитрая бестия», — подумала Лиза.

Няня ловко «разбавила» жесткость формулировки. Гном улыбался, пряча досаду. Еще несколько вопросов и придется заканчивать, иначе проверка артефакта превратиться в допрос.

Лиза хотела подать знак Энне-лин, но умная девочка сама сообразила.

— А вы знаете, что мисти Лоэй – героиня? Она спасла меня от смерти! — воскликнула малышка.

— Правда? — осведомился гном, оживившись.

— Да… но я всего лишь… — гувернантка скромно потупила взгляд и попыталась убрать руку с лепестка.

Артефакт, однако, уже отреагировал. Лепесток почернел и, к удивлению Лизы и всех присутствующих, сжал края. Рука мисти Лоэй оказалась в ловушке. Даже достопочтенный Гне изумленно крякнул.

Мейст Лерроу стремительно поднялся со своего кресла и очутился возле гувернантки.

— Вы солгали, мисти Лоэй? — холодно поинтересовался он.

— Конечно, солгала! — Энне-лин тоже вскочила. — Она меня бросила! И ушла! А мне было очень-очень плохо! Я чуть не умерла! Папочка, я же пыталась тебе сказать, а ты не верил! Мисти Лоэй меня не спасала! Она лгунья!

— Это правда? — спросил василиск, бешено дергая скулой.

— Нет! — выкрикнула няня. Лепесток сжался еще сильнее. — Ай! Мне больно! Он раздавит мне руку!

«Это я, — с тревогой подумала Лиза. — Это мои эмоции. Я добавляю артефакту новые качества. Так нельзя. Это не пыточное устройство».

Елизавета сумела обуздать свои чувства. Лепесток медленно развернулся. Он был угольно черным. Мисти Лоэй с возгласом выдернула из него руку.

— Всё не так! Это всё ложь! Артефакт не показывает правду! Вы же сами могли это заметить. Он ошибается, — выкрикнула няня, дуя на покрасневшую ладонь. — Уверена, что этот якобы мастер специально устроил здесь… фокусы, чтобы меня очернить!