Я люблю детей и мне нравится их энтузиазм, но иногда они могут быть такой занозой в заднице. Я пытался участвовать в мероприятиях в «Пансионате Надежда», но меня хватило только на два дня. Никогда я не испытывал такой сильной головной боли, как та, что возникла в те выходные. Дети казались одержимыми. Интересно, такими оживлёнными их делает еда? Надо будет взглянуть на меню в пансионате.

Мне на шею попадают капли воды, возвращая к реальности.

Я резко поворачиваюсь, когда Бланка весело смеётся, готовая обрызгать снова.

— На твоём месте я бы так больше не делал, — хмуро предупреждаю я.

Она продолжает смеяться и брызгается снова.

Смотрю на свою рубашку, а затем на неё.

— Ты ведёшь себя как ребёнок, прекрати, — раздражённо выговариваю я.

«Я не выношу эти детские игры».

— Как страшно, — язвительно дразнит она, брызгая снова.

— Чёрта с два.

Подхватываю Бланку на плечо, а потом бросаю в воду под её весёлый визг.

Она сидит в воде и смотрит на меня, но не выглядит сердитой, нет. Поправляет от лица мокрые волосы, улыбается и встаёт на ноги.

А когда бежит ко мне, я начинаю понимать, что она задумала.

— Даже не думай, малышка.

— Я просто хочу обнять тебя, иди сюда, — визжит она, гоняясь за мной.

— Не может быть и речи! — кричу я, увёртываясь от неё.

«Что со мной не так? Неужели это я бегаю по песку от мокрой, улыбающейся девчонки?»

Я останавливаюсь и когда Бланка приближается, удерживаю её на расстоянии вытянутой руки.

— Предупреждаю тебя, Бланка, если посмеешь намочить меня, клянусь, я разозлюсь не на шутку.

Веселясь, она продолжает давить на мою руку, стараясь приблизиться.

— И кто сказал, что это не то, чего я хочу? Разозлись, взорвись, но потом повеселитесь, потому что тебе это крайне необходимо.

Она настырно сжимает мои руки, надавливая на них со всей силой.

— Достаточно, — раскатисто кричу я.

Быстрым движением наклоняюсь, притягивая к себе её руки, а затем взваливаю девушку на плечо.

«К чёрту, я всё равно уже весь мокрый».

Разбегаюсь и, не отпуская её, прыгаю в воду. Она пытается освободиться, но моя хватка сильная и у неё ничего не получается.

Я всплываю и только тогда вижу, как она задыхается, похожая на маленькую рыбку.

Меня разбирает смех — громкий, освобождающий.

Бланка выглядит рассерженной, потому что знает, — я смеюсь над ней.

— Давай проясним, тебе нравится, что я чуть не утонула?

— Нет, меня забавляет твоё лицо, у тебя глаза на лоб полезли, — отвечаю я, пытаясь снова стать серьёзным.

Я плыву туда, где вода глубже, но Бланка не присоединяется ко мне.

— Давай, Бланка, покажи мне, на что ты способна, — дразню я, — попробуй поймать меня.

Она остаётся неподвижной, смотрит на меня и, кажется, воюет сама с собой.

— Я не могу, — отвечает, отводя взгляд.

— Ты уже сдалась?

— Я никогда не сдаюсь, просто… — она погружается в воду, а затем поднимается на поверхность, — я не умею плавать, ясно? Не могу до тебя дотянуться и рискую утонуть.

Думаю, ей дорогого стоило это признание, вижу разочарование в её глазах.

Я тянусь к ней и беру за руку. Удивлённая, Бланка смотрит в мои глаза в поисках чего-то, что придаст ей уверенности.

— Давай используй меня как спасательный круг, — приглашаю с нежностью, которая удивляет даже меня.

— Ты серьёзно?

— Если продолжишь задавать глупые вопросы, то рискуешь передумать.

Она нерешительно смотрит на меня, а затем прижимается к моей спине, как маленькая обезьянка, обхватывая ногами за талию.

— Дамиан, не отпускай меня.

— Не буду, поверь мне.

По мне с головы до пят пробегает дрожь. Ощущение, что это обещание относится не только к настоящему моменту.

Я плыву дальше от берега. Бланка такая лёгкая, что я едва замечаю её вес.

Чувствую только, как она усиливает хватку, девушка не притворяется, она боится.

— Почему ты не научилась плавать? — спрашиваю я останавливаясь.

— У меня никогда не возникало желания; в детстве сестра хотела «в шутку» утопить меня, и этим травмировала навсегда.

— Если так боишься, почему за мгновение решила довериться мне?

Бланка перемещается вокруг меня, продолжая крепко держаться.