— Иногда я задаюсь тем же вопросом, — отвлечённо пробормотал агент. — По всем прогнозам я должен был остаться там… — затем до него будто дошло, что вопрос был не об этом. Мужчина поднял голову и осветил линзами близнецов. — А, это вы. Нам некрочтецы не нужны.

— Так я и не за этим — я по ритуальному вопросу… — Анастази удивилась. Элиот, памятуя о своём вынужденном сотрудничестве с синекамской Красмор, облегчённо выдохнул. — Чего это вдруг вы без посредника?

— Нечего читать, — закрыв чехлом экран планшета, ответил охотник, — глаз нет.

— То есть как это? — удивился уже Элиот. — Элегия?

— Не без неё, но то старая история. Именно сейчас дело не в ней — у усопшего глазные протезы от STAind, так что ждём не только коронера, но и программиста.

Пока Дайомисс всё это рассказывал, из подъезда вышли ещё двое охотников. Они о чём-то увлечённо разговаривали, однако со стороны их речь походила на бубнение. Тогда они, услышав беседу Дайомисса с близнецами, обратились к сослуживцу чётко и внятно:

— Марк, [дурак], [зачем] ты [говоришь] об этом с гражданскими? — негодовал первый, и второй подхватил:

— Тебе что, не объясняли, что такое тайна следствия?

Желая заступиться за старого знакомого, Анастази протянула красморовцам раскрытую ксиву и сообщила:

— Всё в порядке: я вестница. Меня направили сюда за Нисхождением.

Агенты внимательно изучали документ, то и дело сверяя фотографию с девушкой напротив. После томительного ожидания охотники всё-таки разрешили вестнице зайти в подъезд, но при этом отправили Дайомисса с ней:

— Марк, раз ты так дружелюбный, — сказал ему один из коллег, — то проследи-ка за ней, — и тот равнодушно пошёл следом.

Элиот кивнул агенту на прощание и, вернувшись к фургону, закурил. Тем временем Анастази поднялась по лестнице. В подъезде оказалось душно. С верхних этажей тянуло химикатами. Вдруг загрохотало. Когда завибрировал протофон, вестница от неожиданности вздрогнула. Заметивший это Дайомисс, продолжая водить пальцем по экрану планшета, флегматично прокомментировал:

— Расслабься. Это я тебе картинку скинул. Смешную. Тебе понравится. Возможно.

В диалоговом окне девушка увидела мультяшный поезд, похожий на «Осколу». На нём было нарисовано улыбающееся лицо, которое говорит: «Чух-чух, ублюдки».

— Это гадко, — скуксилась вестница, — как вообще можно о таком шутить?

— Некоторые считают, что смех — лучшая защита. — Дайомисс качнул головой. — Впрочем, создателю картинки не повезёт, если до него решит докопаться какой-нибудь хранитель.

Квартира, двухкомнатная, была обставлена бедно. Выцветшие обои, хранившие очертания уже отсутствовавшей мебели; скрипящие от сквозняка половицы… Анастази зашла вслед за Дайомиссом и тоскливо оглянулась. Из дальней комнаты слышались приглушённый плач и увещания незнакомого женского голоса о том, что всё будет хорошо. Губы вестницы дрогнули улыбкой: нервной и неприятной.

— А, вестница? — уточнила вышедшая навстречу охотница. Кончик её клюва золотился. — Рада вас видеть, вы вовремя — мы уже зафиксировали первые проявления андера.

Анастази кивнула, и её проводили на маленькую кухню. Там девушка увидела одиночество: в открытых шкафах стояли пара тарелок, столько же — мисок и чашек. Так же в двух экземплярах были и ложки, и вилки. Выглядело всё невероятно старым. Выпустили это, судя по всему, во времена Российской Империи. Когда Анастази увидела весь этот набор, то решила во что бы то ни стало добрать посуды домой. Возможно, ещё каких мелочей. Чтобы новое жильё задышало присутствием человека.

— Они жили вдвоём, — вполголоса объяснила вестнице златоклювая. — Мать и дочь.

Лайне рассеяно кивнула. В тот момент она невольно подумала о том, как они с братом живут.

Пытаясь отогнать от себя тревожные мысли, Анастази начала подготовку к Нисхождению. Делала она всё практически на автомате. Первый этап заключался в освящении пространства литерами — смоченными водой пальцами на каждой стене выводились комбинации символов, призванных ограничить ареал проявления немёртвого. Месяцем ранее именно это Анастази и пыталась сделать в квартире на Гейнсборо, но не успела.

Когда метки появились по всему периметру квартиры, Анастази перешла ко второму этапу — приготовлению кадильницы. Заложила связку фиалкового фимиама, запалила уголь. Как только взвился первый дым, вестница взяла сосуд и, окуривая, обошла все жилые помещение, попутно заглядывая в нежилые.

Нисхождение прошло точно по плану. Уже через полчаса квартира была окурена настолько, что там ни немёртвые не появятся, ни живые не усидят. Пока крематоры обрабатывали жилплощадь от прочих биологических привязок, Анастази и Дайомисс выбрались на лестничную площадку.