"Ох, ну и балабол! Как у него только язык не отвалится?"

— Секунду внимания, друзья! — обратилась ЮнМи к публике. — Песня действительно новая и действительно ещё нигде не звучала. Предупреждая возможные вопросы, поясню: песня исполняется на одном из африканских языков. Почему? Ну как приснилась, так и пою. А перевод простой: не парься и всё будет хорошо! Поехали-и-и-и!

СонГук вставил флешку, послушал сначала через наушники, кивнул довольно, помудрил с пультом и врубил звук.

— Када-а-а-а! Гоу-гоу-гоу!!!

Под энергичное, очень заводное вступление (Юркин, не заморачиваясь, решил оставить впечатавшуюся в память "тр-р-чачу тр-р-бумбу") публика тут же взялась прихлопывать и притопывать. А когда ЮнМи удивительно чистым и свежим голосом запела "ла-ла-ла-ла-ла-ла", на лицах и без того не грустных расцвели улыбки. На редкость лёгкая, жизнерадостная и даже несколько бесшабашная мелодия мгновенно покорила и без того достаточно разогретый народ. Девчонки из "Короны" понимающе запереглядывались: ну ещё бы, у них-то у самих эта мелодия в головах как с утра засела, так и крутится не переставая. И диджей совершенно прав: у ЮнМи всегда успех.

Песня мне приснилась. Хафанана!

Странно получилось — песня снилась.

Я весь день учила эти слова

И теперь пою их: шалалала!

Дулунга ли менадзи, хафанана!

Ханала куканела, шалалала!

Дулунга ли менадзи, хафанана!

Ханала куканела, шалалала!

Хей, воки ю даюда?

Улунгу хафанана!

Воки ю ди воки ю даюда

Ула ула науена!

— Нет, вы только поглядите, что она делает! — взвизгнула БоРам, глядя на танцующую ЮнМи. — Как она это у неё получается? Я так не смогу.

А Юна во время энергичного проигрыша вытворяла такое, что у девчонок буквально глаза на лоб полезли. Такого они точно ещё не видели. Казалось, что ноги у ЮнМи прикручены к телу на каких-то шарнирах с десятью степенями свободы. (На самом деле ЮнМи просто попыталась почти успешно повторить эпические танцевальные па Африка Симона).

— Это, по-моему, в самом деле что-то африканское, — сказала ИнЧжон. — Мамочки мои, да у неё сейчас ноги отвалятся!

Кое-кто из танцующих попытался повторить эффектные движения, но, потерпев неудачу, просто упал под общий смех. Песня, между тем, продолжалась с прежним задором:

Уенна наумджина, хафанана!

Ханала куканела, шалалала!

Уенна наумджина, хафанана!

Ханала куканела, шалалала!

Хей, воки ю даюда?..

В итоге пришлось петь подряд несколько раз. Народ оттягивался по полной и требовал ещё. Без промаха сработал открытый Юркиным закон: если старую — относительно — песню никто, кроме тебя ещё не слышал, то эта песня для всех звучит, как новая. Вот и "Хафанана", конечно, в более современной аранжировке буквально ударила по мозгам и ногам. Короновки, кстати, тоже не удержались, после второго раза всей толпой выскочили на сцену и, что называется, дали жару. Придуманные на ходу движения танца подхватил народ…

Под конец, это был уже пятый или шестой раз, ЮнМи просто крикнула в микрофон: "А теперь сами! Я — всё!" и, уставшая, но довольная покинула сцену. А минусовку под нестройный хор танцующих крутили ещё чуть ли не с полчаса. С текстом Серёга в итоге решил не заморачиваться — всё равно ничего лучше экзотической африканской абракадабры на эту мелодию не ложилось. И, как оказалось, не прогадал. Народ в экстазе повторял на разные лады весёлую бессмыслицу и был вполне счастлив.

— Классно получилось! — заключили все по дороге домой, буквально вповалку валяясь на сиденьях максивэна. — Давно мы так не оттягивались! Как говорит младшенькая — тотальный расколбас. И что удивительно — никто не выпил лишнего.

— Да, — полузадушенно просипела ЮнМи откуда-то из-под груды девичьих тел. — Хорошо отдохнули, только устали очень.

Вслед за девчонками засмеялись и водитель с охранником.

— ЮнМи, а ты что, ещё и африканский язык знаешь? — спросила БоРам.

— БоРам, нет одного африканского языка, их там несколько тысяч, по-моему.