— Анньён хащимника, ЮнМи-сии, — почему-то очень официально, без улыбки произнесла ЁнЭ. — Присаживайтесь. Нам предстоит долгий и, к сожалению, весьма непростой разговор.

— А чё так серьёзно-то? — удивилась ЮнМи. — Не с той ноги, что ли, сегодня встала?

— Сядьте, я прошу! — позволила себе повысить голось менеджер. — И пожалуйста, не говорите со мной неформально. Вы вообще когда-нибудь научитесь элементарной вежливости? Я в курсе ваших проблем с памятью, но времени уже прошло достаточно для того, чтобы обновить все социальные навыки.

ЮнМи похлопала глазами и села на первый подвернувшийся стул. Такой своего стафф-менеджера она ещё не видела. Да это вообще была не её ЁнЭ. Это был кто-то другой, забравшийся в её тело и распоряжавшийся сейчас её мозгом. Как тот полип, о котором так любят сочинять в интернете хейтеры.

— ЁнЭ, пожалуйста, не пугай меня, — попросила она. — И объясни всё-таки, что в агентстве случилось? Мы разорились? Мы банкроты? И где СанХён?

— Я теперь СанХён, — жёстко сказала ЁнЭ. — Понятно вам, госпожа Агдан? Но поскольку господин Ли пока ещё является законным президентом, моя должность называется несколько иначе. А именно — имщи тэтумьён (временный президент). Ещё раз настоятельно прошу не обращаться ко мне неформально. Разве так трудно мою просьбу запомнить и выполнить?

Секунд десять они смотрели друг на друга: суровая до сердитости ЁнЭ и ошарашенная до остолбенения ЮнМи. ЁнЭ явно ждала, что Юна первой отведёт взгляд. В итоге так оно и вышло. Просто потому, что дико было видеть столько злобы в глазах человека, который ещё вчера казался тебе близким и почти родным.

Подумалось, было, с чего это вдруг именно ЁнЭ временным президентом назначили, а не КиХо, например, но додумать эту мысль до конца не удалось, потому что госпожа временный президент продолжила всё в том же предельно жёстком тоне:

— Отвечая же на первый из заданных вами столь сумбурно вопросов, скажу: да, к сожалению, в агентстве действительно случилось нечто неприятное, могу даже уточнить, почти катастрофическое, — ЁнЭ даже привстала, чтобы лучше донести мысль. — В нашем агентстве случились некая госпожа Агдан, само присутствие которой вносит разрушительный хаос в отлаженную работу всего коллектива. Я ясно выразилась?

— А чё случилось-то? — ЮнМи никак не могла встроить в привычную картину мира озвученные ЁнЭ перемены. — И почему сразу я?

Она ещё хотела добавить, что в работе коллектива созидательного хаоса не бывает, но в последнюю секунду решила не говорить, чтобы не распалять и без того взвинченную ЁнЭ.

— Вы неисправимы, ЮнМи-сии. Настоятельно прошу не перебивать меня, когда я с вами разговариваю!

— Да я и не перебиваю, я просто… Всё-всё, чуесон хамнида. (Извините)

— Аджжжж! Никаких нервов с вами не хватит, честное слово, — ЁнЭ поднялась и, упёршись руками в стол, буквально нависла над ЮнМи. — Скажите мне, пожалуйста, что вчера вечером произошло в ночном клубе "Октагон"? И не надо принимать этот вот ваш наивно-удивлённый вид! Мне всё известно! Вы опять без разрешения руководства и без согласования со старшим менеджером — которого я только что вынуждена была уволить по вашей вине — исполняли новую песню. Даже ещё не зарегистрированную!!! Да сколько же можно наступать на одни и те же грабли?! — в конце ЁнЭ сорвалась чуть ли не на крик. — У вас в голове ещё хоть что-нибудь осталось, кроме неуёмного желания каким-либо образом нагади… простите, навредить родному агентству?! Что это за самодеятельность?! Спасибо, что ко всему прочему вы умудрились остаться трезвой… во что, честно говоря, верится с трудом.

— Да почему незарегистрированную-то? — возмутилась ЮнМи. — Ноты и флэшку с демкой я ещё вчера днём передала нашим юристам. Я же не дура!

— А исполнение? Вы подсчитали, сколько прибыли потеряет агентство, только потому, что вам захотелось просто спеть новую песню? По штрафам соскучились, госпожа катастрофа? Могу устроить!

— Да нет там никакого такого исполнения! Примитивная минусовка, сырой текст, вокал вообще на уровне… дворового шлягера. Практически заготовка. Я уверена, что народ, послушав и посмотрев фанкамы, тут же ринется покупать качественную запись… Которой, хочу заметить, ещё нет. А я, вместо того, чтобы заниматься ею в студии, вынуждена выслушивать тут чьи-то вздорные обвинения…

Тр-р-ресь! Кулачок ЁнЭ с силой опустился на папку с бумагам.

— Чуёни-хе!!! (Молчать!) Вы вновь позволяете себе спорить с начальством, которому всегда виднее! Возмутительно! Не понимаю, как президент СанХён умудрялся так долго терпеть вас рядом с собой.

"Дай человеку власть и ты увидишь, кто он такой, — думала ЮнМи, глядя на искажённое негодованием лицо ЁнЭ. — Однако что-то здесь не так. И где всё-таки сам президент? После операции он уже давно оправился… Может, с сердцем что-то. Он ведь не молод."

— ЁнЭ, послушай, — никак не хотела ЮнМи отступаться от своего. — Ну что с тобой такое? Ну, директор. Ну, руководитель. В жизни ещё и не такие неприятности случаются. Но ведь это же не значит, что мы теперь должны относиться друг к другу словно враги. Помнишь наши мечты о том, что мы когда-нибудь прославимся и разбогатеем…

— Я была наивной глупой дурой, — отрезала ЁнЭ. — Между начальником и подчинённым не может быть никакой дружбы. Это Корея, госпожа Пак, а не ваша любимая Россия. Я ясно выражаюсь?