Вторая версия истории Андроида, рассказанная Вером. Действие происходит независимо от рассказа "Axis mundi".
ИМПЛОЗИЯ,
ИЛИ ИСТОРИЯ, РАССКАЗАННАЯ ВЕРОМ
Animula vagula blandula 1
– Для чего ты просыпаешься по утрам? Есть ли хоть какой-то смысл в твоей жизни? А если есть, то не обманываешь ли ты себя, дабы прожить этот короткий век в милом сердцу утешении?..
– Парень, мне просто нужна сигарета, – в третий раз настойчиво повторил я своему новому знакомцу. Его худощавую фигуру в мешковатом спортивном костюме окутало облако искусственного никотина, и я не мог разглядеть толком лица первокурсника. Во всяком случае, мне показалось, что это был именно первогодка, потому как подобной дрянью из нашего общежития баловались только они.
1
Animula vagula blandula (лат.) – душа, скиталица нежная.
– Я не курю, говорю же, – тут он сделал очередную затяжку. – Тебе надо к кому-нибудь из третьекурсников, наверное.
– Я и есть третьекурсник! – сил сдерживаться во мне не оставалось. – Короче, ты не знаешь точно, у кого можно найти курево, так?
– Точно никто ничего не знает, – субъект пожал плечами, тонкой струйкой выдыхая пар.
Едва удержавшись от того, чтобы не закатить глаза, я попрощался с ним и продолжил свой путь. Курить хотелось жутко. На постоянку я, правда, бросил еще до поступления, однако время от времени покуривал, когда контроль неокортекса 2 под действием спиртного давал слабину. И вечеринка у Рины сегодня не стала исключением, конечно. Вдобавок на ней появилась Эл с каким-то типом еще смазливее, чем она сама. После третьего «дринка» у меня то ли руки зачесались дать ему щелбан, то ли нога – пинок.
2
Неокортекс (новая кора) – область головного мозга, отвечающая за высшие нервные функции.
Сам не знаю отчего, но не понравился он мне жутко. Пиво свое потягивал вишневое, сыпал фразочками как из кино, интеллигент вшивый. А Эл смотрела на него своими прекрасными глазищами, глупо-влюбленными, как школьница. Никогда не видел ее такой, даже в тоску вгоняло.
Алекс, видно, тоже сего зрелища не выдержал и потому вышел проветриться. Я было пустился за ним, но приятель довольно ясно дал понять, что хочет побыть один. Решив, что игра не стоит свеч, я развернулся и пошел обратно в общежитие, отгоняя от себя мысли о том, почему же он все-таки тяжело это переживал… Я не хотел разочаровываться в нашей дружбе, поэтому прятал, затыкал их куда подальше, эти сомнения, словно комок грязного белья в шкаф с чистой одеждой.
Вот от этого как раз мне и захотелось курить, причем не по-детски. Не из-за Эл, хотя душу травил ее выбор. И, как назло, никого из заядлых курильщиков поблизости не было: комнаты их пустовали, должно быть, уехали куда-то в клуб на Литейный. Я прошвырнулся по другим «мужским» этажам нашего общежития, но никого, кроме сего несчастного вейпера, не нашел.
Что же, настало время девчонок? Помимо третьего, на котором жила Рина, «женскими» этажами считались четвертый и пятый. Поднявшись на последний, я сходу пропустил из него первый ряд комнат, зная, какие тихони-анимешницы там живут, а вот второй виделся уже многообещающе – отовсюду слышалась музыка и оживленные голоса. Однако почти везде меня отсылали в соседние комнаты (если не куда подальше), так что продвижение к концу коридора постепенно обескураживало моего страдающего никотинового монстрика.
И все-таки доля веры оставалась, когда я постучал в последнюю дверь.
– Привет! – мне открыла миловидная девушка с синими дредами. – Тебе кого?
– Мне, если можно, сигарету, – попросил я, умоляюще оглядывая ее с ног до головы. – Пожалуйста.
Незнакомка оказалась очень даже ничего, немного сухощавая, на лицо – эльфийка с тоненьким профилем. Не видел ее в нашем университете, это уж точно. Или видел, но не замечал?
– Поищем, – улыбнулась девушка. – Кэт, у тебя остались самокрутки?
Я с любопытством разглядывал за ее спиной комнату, что напоминала птичье гнездо, свитое из перегородок по спирали и уставленное затейливыми мелочами. Частично скрытые шторой, в центре комнаты виднелись уютные лежаки. Из-под спинки одного из них показалось лицо точь-в-точь как у девушки, что открыла мне дверь. Образ, однако, у сестры-близнеца был совсем другим: ее темные блестящие волосы были пострижены до плеч, брови сдвинуты, а взгляд больших карих глаз был скорее скучающим и уставшим.
– Сейчас, – нахмурившись еще пуще прежнего, она резко встала с лежака, поставив на паузу фильм, что проецировался прямо на белую кривоватую со времен стандартного ремонта стену.
В пойманном кадре застыла молодая красивая женщина с белой чашкой в руке. Ее вызывающий взгляд был обращен к собеседнику и казался мне не то вызывающим, не то вопрошающим. Актрису эту я определенно видел впервые. Какое-то время я безмолвно любовался запечатленным мгновением: завороживший все мое существо кадр был наполнен каким-то тайным, недоступным мне пока смыслом.
Кэт, нахмурившись, потянулась за небольшой кожаной сумочкой-мешочком, в которой затем принялась рыться, пытаясь разглядеть что-то в неярком желтом освещении гирлянды.
– А у вас хорошо, – заметил я и поспешил добавить: – У Рины тоже, конечно, но у вас как-то совсем по-другому, как будто вы в другой вселенной живете. Не в той, где есть наша общага.
Девушка с дредами усмехнулась:
– Так ты приятель Рины? Не Вер, случайно?
– Он самый, – я подтвердил ее догадку, не скрывая удивления. – Как узнали?
– Да зашел тут разговор на днях, – пожала плечами она, загадочно улыбаясь. – Меня, кстати, Полли зовут.
Она протянула мне свою маленькую ладонь с почти детскими пальцами. Про себя умилившись, я пожал ее и ответил: