Вскоре вся клумба была усыпала красными цветами, похожими на маки, и они звенели — радостно, счастливо.

Ух, как хорошо!

— Плохо, адептка Мария, — вдруг услышала я насмешливый голос своего учителя.

Вообще-то я шла как раз на последнее занятие. Ну и он, видимо, тоже. Просто встретились не на скамейке под «нашим» деревом, а прямо тут.

— Чем это плохо, магистр декан? — возмутилась я.

Пикировки с ним тоже стали привычны. Я привыкла к его насмешкам и сарказму. Он, похоже, привык к моей способности дать отпор даже в ущерб соблюдению субординации.

— Во-первых, ты нарушила естественный ход вещей. Маг-естественник не должен вмешиваться, когда особой необходимости нет. А ты заставила цветы раскрыться на сорок минут раньше. Теперь, если ты безответственно убежишь, — усмешка, — не вернув все как было, то они закроются тоже на сорок минут раньше. Некоторые из тех насекомых, что пасутся на нашей клумбе, не получат питания. Может увеличиться смертность среди этих жучков и бабочек… В итоге из-за одного твоего неграмотного вмешательства может постепенно сдвинуться равновесие в ареале рощи. И она исчезнет с лица земли, — лукавая улыбка.

— Магистр декан, ну ты прямо катастрофический сценарий описал! — рассмеялась я. Понимала, что он просто утрирует для наглядности. — Если бы каждое вмешательство приводило к подобным последствиям, то использование природной магии вообще было бы невозможно.

— Разумеется, — пожал плечами Гарон. Еще несколько секунд он слушал восхитительную мелодию цветов, потом сказал: — Обычно ничего подобного не происходит. Но в идеале перед каждым вмешательством маг должен в полной мере оценить последствия и риски. И отказаться, если нечто подобное возможно. Напоминаю общие правила. Можешь не вмешиваться — не вмешивайся. Вмешался — выбирай самое незначительное воздействие. Выбрал — ищи для него самый экономный по магии вариант. Общая экология природомагии, не забывай. А во-вторых… Если уж тебе так приспичило полюбоваться и послушать музыку — то есть развлечься — то ты могла бы открыть один или два-три бутона. Ты же открыла их все! Потому что это легче. Требует лишь силы, а не филигранного умения управлять своей магией, — снова усмешка. — А тебе в первую очередь нужно развивать именно это умение. Силы хватает. Так что давай так: упражнение — все убрать. Потом открыть один цветок. Послушать музыку. И закрыть.

Вот такое у меня было обучение! Да, Гарон не был добрым дядюшкой. С ним не забалуешь. Но я не обижалась.

Закрыть цветы было, конечно, сложнее, чем открыть. Тут нужно не просто энергией делиться, а договориться с ними. Именно так — не дать приказ, а договориться. Ощутить единство с растениями и как бы «донести» до них свое пожелание. Пару минут я пялилась на клумбу, потом бутоны одним махом закрылись.

Я присела, навела руку на один из цветков, чтобы «открыть его». Получилось. Но, как обычно, особой филигранности не выходило. Открылся не один, а целых четыре.

Гарон усмехнулся.

— Закрываем — и повторяем. Пока не получится один.

Я вспомнила, как он, способный управлять погодой, умудрился «развести по местам» малюсенькие ручейки. Кропотливая работа, но это возможно. Значит, и я могу.

С третьей попытки у меня получилось! Один цветочек открылся и легко позванивал. В одиночестве у него не получалась мелодия, но тихий звон был приятным, радовал сердце.

— Отлично, — похвалил Гарон. — Теперь закрой его.

— Подожди, магистр декан, если можно, — коварно улыбнулась я. — Одну минуточку.

А спустя минуту цветок закрылся сам…

— Это что еще такое? — нахмурился Гарон.

— А зачем мне его закрывать? — улыбнулась я, в кой-то веки чувствуя себя победительницей. — Когда открывала, я запрограммировала его закрыться через минуту. Очень удобно. Рекомендую.

Гарон хмыкнул.

— Нестандартный подход. Молодец. Пошли, — и рукой указал мне на тропинку, что вела в уединенный уголок, где стояла «наша скамейка» под серебряным деревом.

…Я последний раз шла с ним по этой тропинке. И остро чувствовала, как секунды убывают. Наш последний вечер.

Последний вечер, когда Великий и Прекрасный полностью в моем распоряжении. Когда он вместе со мной смеется над заданиями, что я придумала для женихов. Когда создает шары из воды, а я должна преобразовать их форму. Когда критикует меня за ошибки и хвалит за достижения.

Когда он так близко, и я ощущаю жар его твердого тела.

Когда кажется, что мы стали единым целым, смеющимся или хмурящимся, в окружении серебряных деревьев.

***

— А вот тут пусть они стихотворение сочиняют. Чье мне понравится больше всего — тот и выиграл, — указала я декану на пункт в листочке с конкурсами.

— Зачем стихотворения? Идея недурна. Но очевидно, что в состязании победит эльф, — нахмурился Гарон.

Он, кстати, весьма серьезно относился к этой части наших занятий.

— Ну так должен же быть хоть один конкурс, где у Мэйгара будет явное преимущество! — рассмеялась я. — А то ваша «сила, ловкость и интеллект» явно на двух других рассчитаны.

— Ладно, пусть помучаются, — вдруг легко согласился декан.

…Мы с Гароном сидели на лавочке под серебристыми майри, смеялись над очередным забавным заданием для мальчиков. Солнце садилось все ниже, заливая рощу тягучим вечерним светом. В воздухе разливался сладкий аромат летнего леса и травы, нагретой на солнце.