Перед расставанием землевладелец произнёс короткую речь, смысл которой состоял в том, что поскольку у них один пункт назначения, то и прощаться не стоит. Тем более, что он всегда рад видеть их в своём замке.

Дружно поблагодарив хозяев за радушие, немногочисленные гости разбрелись по своим фургонам.

"Остальные, наверное, уехали вчера или ещё раньше?" — подумала Ия, поднимаясь по приставленной к повозке лесенке.

Видимо рассудив, что в столь многолюдном караване жене и дочерям ничего не грозит, начальник уезда взял с собой господина Кимуро, оставив в замке всех слуг.

Расположившись на месте главы семейства его супруга распорядилась:

— Как все поедут, так и трогайся.

— Слушаюсь, старшая госпожа, — давя зевоту, отозвался возница.

С отъездом не задержались. Всё-таки прибыть в Букасо желательно как можно раньше, чтобы хватило времени на церемонию бракосочетания, вручения подарков молодожёнам и на свадебный пир.

Платина надеялась ещё, по крайней мере один раз, увидеть Хваро и может даже посмотреть ему в глаза. Во время вручения даров родителям невесты он почти не смотрел по сторонам, хотя Платина глядела на него почти не отрываясь.

— Вы умеете стрелять из лука, Ио-ли? — внезапно спросила супруга начальника уезда.

— Оказалось, что умею, старшая госпожа, — усмехнулась девушка.

— Госпожа Ватано сказала, что её невестка весьма удивилась вашей меткости, — с сомнением в голосе проговорила собеседница.

— Я и сама такого не ожидала, — пожала плечами Платина. — Просто решила попробовать, и у меня получилось.

— Неужели тот лавочник, у которого вы росли, учил вас столь благородному искусству? — вскинула брови женщина. — Лук — оружие не для простолюдина.

— Я ничего не помню об этом, старшая госпожа, — ушла в "глухую несознанку" путешественница между мирами.

— А вы, оказывается, весьма талантливы, Ио-ли, — подозрительно прищурилась супруга начальника уезда. — И стихи пишите, и из лука стреляете.

— Я лишь стараюсь быть достойной семьи благородного господина Бано Сабуро, — скромно потупила глазки девушка, с трудом удерживая рвущуюся наружу иронию.

— Тогда, может, развлечёте нас? — продолжала приставать собеседница. — Почитаете и другие свои стихи?

— Увы, старшая госпожа, — ханжески вздохнув, развела руками Платина. — Про парус — это единственное, что удалось вспомнить. А сейчас у меня вообще нет никакого желания сочинять. Наверное, после петсоры я утратила не только память, но и поэтический талант.

— А разве так бывает? — удивилась внимательно следившая за их разговором Иоро.

— Видимо, да, — пожала плечами Ия, и, видя, что беседа начинает приобретать нежелательное направление, обратилась к супруге начальника уезда: — Вы, старшая госпожа, как-то советовали обратиться к вам, если я захочу сделать подарок господину.

— И что же вы собираетесь ему подарить? — живо заинтересовалась женщина.

— Хочу вышить для него сову! — выпалила девушка. — Эта птица — символ мудрости и добродетели лучше всего подойдёт нашему господину. Вторая госпожа наложница говорит, что у меня уже неплохо получается.

— Сначала надо бы взглянуть на рисунок, — подумав, сказала собеседница. — Или вы намерены обойтись без него?

— У меня так не получится, — виновато вздохнула девушка. — И рисую я не очень хорошо. Может, попросить первую госпожу наложницу?

— Красиво нарисовать сову очень трудно, — вновь подала голос Иоро. — Лучше купить в лавке у Цуна. Горо-сей говорил, что там много красивых картинок.

— Как только пойду на рынок — обязательно зайду и посмотрю, — пообещала Азумо Сабуро. — Только вы мне напомните, Ио-ли.

— Обязательно, старшая госпожа, — пообещала та.

Потом они обстоятельно обсудили фон, на котором лучше смотрелась бы эта птица. Стоит ли её изобразить в полёте? Не будет ли это слишком сложно для Ио-ли? И ещё кое-какие технические детали.

Тем не менее девушка ни на миг не сомневалась в том, что женщина ничего не забыла и обязательно просветит супруга о неожиданно открывшихся способностях его приёмной дочери, и Платина предчувствовала, что тот не одобрит подобную демонстрацию её талантов.

Судя по доносившемуся снаружи шелесту листьев и серым теням на прикрывавших окна занавесках, караван въехал в лес.

Деревянные колёса бодро подпрыгивали на кочках, ещё сильнее раскачивая фургон, от чего разговор внутри затих сам собой, так как пассажирки просто боялись прикусить язык.