Нахальный голос спросил:

– Чё слушаешь?

Без предисловий он вытащил у неё из правого уха наушник, и сунул себе. Ира сглотнула. Второй наушник повис на шнурке. И палец вдавил кнопку громкости.

– Ай, блядь! – нахал недовольно мотнул головой и свирепо уставился на неё.

Ира порывисто встала и подхватила рюкзак, собираясь уйти. Но в этот момент их сопливый главарь, наблюдавший за сценой, вытянул ногу вперёд.

– Дамочка, билетик показываем, – проговорил нудным тоном, на манер билетёрши.

Друзья усмехнулись. Они пока что вели себя в рамках приличий. Если учесть, что рамки эти давно растеряли свой вес. Однако же горечь опасности отпечаталась на губах. Как вкус свежей крови, от которой у этих голодных волчат загорелись глаза.

– А ну-ка дай сюда! – скомандовал главный.

Он выхватил сумку у Иры из рук и бросил приятелю. Тот принялся рыться в ней, выбрасывая на пол всё, что казалось ему неинтересным. Найдя кошелёк, он радостно хмыкнул. Но радость его длилась недолго.

– Чё и всё? – сказал он, обчистив его.

– Плати за проезд! – настаивал главный.

Ира, тревожно дыша, стояла под тяжестью их выжидающих взглядов.

– У меня больше нет ничего, – призналась она.

– Да ладно, – прищурился главный, – Карман покажи.

Не дожидаясь, пока они станут обыскивать, Ира достала смартфон.

– Вот, возьмите, – и аппарат перекочевал ему в руку.

– Ну! А говоришь, ничего, – он поиграл им, а после сунул в карман. – А чё ты там прячешь под кофтой?

Взгляд его, цепкий, как рыболовный крючок, опустился на грудь. Ира сжалась под ним. Рука в бандаже онемела, и пальцы никак не могли различить рукоятку ножа. Главарь сделал жест и подельник, сидевший по правую руку, поднялся. Он был выше на целую голову, и значительно шире в плечах.

– Ребят, у меня больше нет ничего, – повторила она, глядя на след от вина у него на груди. Ей очень хотелось надеяться, что это было вино.

Его движения были отточены. Ира опомниться не успела, как оказалась прижатой к стене. Пальцы впились ей в горло, мешая дышать. А вторая рука уже залезала под кофту. Он вытащил нож. Её нож! Прощальный подарок Эрата…

Глаза главаря округлились:

– Ого-го! – он удивлённо присвистнул, – А девочка-то у нас не простая?

Лезвие опасно блеснуло рядом с её ошалелым лицом. И острый кончик ножа уткнулся в ярёмную ямку на шее. Пульс барабанил так громко, что с каждым ударом его острие придвигалось плотнее.

– Эй, вы, бандиты! А ну, прекратите! – сквозь страх услышала Ира.

Мужчина, чей серебристый затылок она наблюдала в начале пути, теперь стоял во весь рост. Правда, вид у него был совсем не геройский. Тщедушного вида интеллигент в громоздких очках. Едва ли он мог защитить её…

– Слышь, дед! Чеши отсюда, по добру, по здорову, – хриплым, совсем не мальчишеским голосом, выдал главарь.

– А ну-ка оставьте её! – прикрикнул защитник.

Пацан сделал жест и рябой, чьи глаза уже хищно горели, встал и пошёл на мужчину, на ходу занося для удара кулак. Тот попятился, снимая очки. Но хулиган не стал бить, а только сурово прикрикнул:

– А ну пшёл вон отсюда! – и мужичонка заглох, как испуганный трактор.

Эта последняя вера в спасение растворилась внутри, когда нож продырявил её.

– Ай! – Ира вскрикнула.

– Дашь по-хорошему, или мы сами возьмём? – прошипел ей на ухо садист.

– У меня больше нет ничего, – пролепетала она сквозь подступившие слёзы.

Рука его двинулась к бёдрам, накрыла лобок.

– Ошибаешься, – прозвучал хриплый шепот.

Ира дёрнулась в попытке прогнать его руку, но кончик ножа, перепачканный кровью, прижался к щеке.

– Красивая, – прошептал он сквозь зубы, и тошнотворная смесь перегара, блевотины и табака ударила в нос.

Ира закрыла глаза, ей хотелось очнуться в другом измерении. Где угодно, но только не здесь! Тело её под действием страха становилось бесчувственным. И только сердце ещё продолжало отстукивать ритм: «Тук-тук, тук-тук», – замедляясь с каждой секундой.

– А ну отошли от неё! – этот голос заставил её встрепенуться.

Обидчик застыл. Продолжая держать её, он посмотрел на того смельчака, что посмел им указывать. Им оказался тот самый любитель музыки, что до сих пор не проявлял интереса к происходящему. Теперь наушники висели у него на шее. Как будто, лишь сняв их, он вдруг заметил, что творится вокруг.