«Конечно, будет трудно,» — говорила себе Тереза, пока извозчик вез ее в порт. — «Но говорят, что собственные страдания уходят на второй план, если начинаешь заботиться о ком-то другом».

Хотя где-то в глубине души она думала, что ничего с приютом у нее не получится. Когда она покидала «Ливерпуль», она видела Генриха. Он вместе с другими матросами что-то делал на мачтах корабля. Загорелый, одетый в одни короткие синие штаны, он был почти неотличим от других моряков. Хотя Тереза ничего не знала о приютах и тем более никогда не была в них, эти учреждения были для нее расцвечены серым тонами, а когда она думала про приюты, то на душе становилось тоскливо и тревожно. Трудно было представить, что найдется человек, который захочет этой серости, когда у тебя есть яркое солнце, синее море и свежий ветер в лицо.

«Но в приюте можно жить и учиться, а не заниматься тяжелым трудом,» — рассуждала Тереза. — «За это приют и берет деньги». Поэтому Тереза считала, что разговор с мальчиком может закончиться по-разному.

Генриха искать не пришлось. Когда Тереза прошла по набережной к «Ливерпулю» ее окликнул звонкий детский голос.

— О! Мисс Одли! Как же я рад, что вы приехали! — откуда-то сверху, с корабля крикнул воспитанник Деклера. — Одну минутку! Я сейчас спущусь!

Тереза остановилась у трапа «Ливерпуля», а через некоторое время к ней спустился Генрих. Он был с грузом. В одной руке мальчик нес чемодан, а через плечо у него висела холщовая сумка. Видно, что ему было тяжело. Мальчишка часто перекладывал чемодан из одной руки в другую.

Генрих поставил чемодан и сумку у ног Терезы. И хотя от мальчика явственно несло потом, его лицо было таким жизнерадостным, что Тереза подумала, что не отказалась бы от такого младшего брата. И еще она подумала, что, скорее всего, свое дальнейшее путешествие ей придется продолжить одной.

— Передайте, пожалуйста, эти вещи мистеру Деклеру, — сказал Генрих.

Тереза растерялась.

— Но как? Он же не со мной! Его же нет в городе!

Генрих только замотал головой из стороны в сторону.

— Он обязательно найдет вас, мисс Одли! Вы просто не представляете, какой он человек!

— А ты? А как же ты?

— Омар Шариф… мистер Шариф, — поправился Генрих. — Это наш боцман. Он сказал, что берет меня в юнги. У меня уже и гамак есть, и рундук.

— А на что же ты будешь жить?

— Ну, в первый рейс до Гонконга — только еда и одежда, — немного погрустнел Генрих, но тут же на его лицо вернулась радость и уверенность. — Но во второй рейс я уже буду получать половину жалованья обычного матроса.

— Энтони…, - начала Тереза. — Мистер Деклер просил устроить тебя в приют.

— Нет, нет, мисс Одли, — сразу же снова замотал головой Генрих. — Я хочу остаться на корабле.

— А как к тебе здесь относятся? — спросила журналистка. Она уже поняла, что с приютом ничего не выйдет, но ей стало просто интересно.

— Мистер Шариф говорит, что я похож на его сына, — засмеялся Генрих. — Но как такое может быть!? Он же индус, а я — американец.

Мальчик так жизнерадостно смеялся, что Тереза тоже улыбнулась в ответ. Потом они немного помолчали. Наверное, надо было прощаться.

— Мистер Деклер говорил, что может дать денег на твое устройство в приюте, — сказала Тереза. — Может быть эти деньги дать тебе?

Генрих как-то погрустнел.

— Нет, мисс Одли, не надо.

— Почему? Эти деньги помогли бы тебе на первых порах.

— Это деньги мистера Деклера. Что он скажет, когда вернется?

«Мне бы твою уверенность, мальчик,» — подумал Тереза.

— Мне нельзя брать эти деньги, — продолжил Генрих. — Они для меня прокляты. В прошлый раз из-за этого погибла жена мистера Деклера.

Упоминание миссис Донахью, как ее продолжала называть Тереза, было ей неприятно. Казалось бы, все в прошлом. Ее соперница умерла и тем самым освободила место для нее. Надо быть благодарной ей за это. Тем более сейчас, когда с Энтони, по всей видимости, случилась беда. Подумав об этом, Тереза снова чуть не расплакалась. Сделать это ей помешал Генрих. Он снова привлек ее внимание.

— Ну, только если…, - не совсем понятно начал мальчишка. — Мистер Деклер обещал мне три доллара. Если бы вы могли мне их дать…

Тереза машинально посмотрела на чемодан и сумку. Там, где-то, очевидно, лежали деньги. Но как их искать здесь на набережной?

— Нет, нет, — правильно понял ее взгляд Генрих. — Если бы вы мне дали свои деньги, а потом сами бы взяли деньги мистера Деклера. Вам можно. Никто не пострадает, если вы возьмете эти деньги.

«Это все — детское воображение,» — подумала Тереза. — «Ведь и у нее самой в детстве были в голове разные глупые фантазии. Например, что у белых может родиться только один ребенок! А Генрих придумал про деньги и про лежащее на них проклятье».