– Что ты здесь делаешь, Хэнгер? – спросил он, уперев руки в боки, когда молодой человек подошёл к нему с напарником поближе.

Незнакомый с сыщиком молодой сержант протянул руку, но Веласкес опустил её – социофоб, ипохондрик и просто чудило Хэнгер не жмёт никому руки.

Сыщик вгляделся в лицо своего знакомого хранителя правопорядка. Тот ничуть не изменился с их последней встречи. Та же форма, то же недовольное выражение лица. Начавшие рано седеть пряди волос из-под фуражки, пять глубоких морщин во всю длину лба, хитрые узкие глаза, пышные усы, показывающие всегда строго без пятнадцати три, тонкие губы, за которыми прятались зубы такой ровной желтизны, что не вызывали отторжения, и острый выпирающий подбородок с серой щетиной, похожий на приклад пистолета. Всё на месте.

Мысленно он поставил галочку: никаких перемен – хорошо. Тем более, если у лейтенанта появился бы на щеке шрам от пули или с пальца пропало б обручальное кольцо, то приличия потребовали бы обсудить перемены в его в жизни, а это им обоим ни к чему.

– Ладно эта, но ты-то, Скотленд-Ярд, откуда здесь уже нарисовался? – Веласкес махнул рукой в сторону разодетой журналистки-блогерши, что снимала сама себя, установив смартфон на треножник.

– Меня наняли расследовать массовое убийство, – сказал Хэнгер и радушно улыбнулся.

Он произнёс это тихо, чтобы те вокруг, кого это не касается, не поняли, так что Веласкес больше по губам прочитал, чем услышал, что он там промямлил.

Затем между этими двумя произошёл молчаливый диалог одними лишь глазами.

“Преступление только произошло, а у тебя уже есть наниматель – дело нечисто”.

“Так и есть”.

“Ты его видел? Говорил с ним по телефону? Переписка в сети? Ты должен будешь потом всё рассказать полиции”.

“Потом. Ты пока занят”.

“Да. Потом. Я пока занят. А остальные в полиции всё равно думают, что ты просто аутист, с которым я нянчусь по доброте душевной, хотя всем в участке доподлинно должно быть известно, что нет у меня никакой души”.

“Так что?”

– Проходи быстрей, не мелькай тут на глазах у всех, – Веласкес подтолкнул одной рукой Хэнгера к воротам, а другой махнул кому-то в будке, чтобы открыли калитку в стене.

Когда пухлый ушастый парень с сальными волосами скрылся, сержант Леннокс закурил и обратился к Веласкесу:

– Кто это вообще такой? – он ещё хотел добавить “И какого чёрта вы его пропустили на место преступления?!”, но не стал разводить демагогию.

– Частный детектив Клифф Хэнгер – младший. И, да, сейчас достаточно пройти специальные курсы, подать заявление, и вот у тебя в руках лицензия и корочка, – Веласкес расставил ноги, руки сложил за спиной и грозно смотрел куда-то в лес над головами собравшихся зевак.

– Сколько ему лет-то? Студент ещё как будто… – сержант поглядел в спину неуклюжему увальню Хэнгеру, что шёл по территории пансиона и неистово вертел головой по сторонам, точно ребёнок, впервые оказавшийся в зоопарке.

– Двадцать пять – двадцать семь, – пожал плечами Веласкес. – Он в полиции успел поработать, в этой своей Британии, – Леннокс издал короткое “О”. – Но там у него не пошло, случилось что-то. Он уволился, приехал в Штаты и здесь, в Сорроувиле, получил лицензию детектива. Теперь вот бродит по городу сам по себе и всё вынюхивает чего-нибудь. Надумаешь изменять жене или заняться промышленным шпионажем – ищи эту пиявку за своей спиной.

Сержант Леннокс хотел напомнить, что у него нет жены, а Веласкес бы тогда ответил, что ему это известно, так что оба промолчали.

– А на кой он вообще тогда здесь нужен? – Леннокс затушил сигарету и с большого расстояния щелчком загнал её прямо в урну, что явно подняло ему настроение. – В этом пансионе же учится сын мэра, сюда сейчас вся королевская рать съедется.

– У Хэнгера мало опыта, зато есть чуйка. Видит то, что другие не видят, находит неприметные взаимосвязи. В общем, после всех следаков и экспертов бывает не лишним ещё и его пустить по следу – хуже точно не будет.

“Хотя, смотря кому, – подумал он про себя”.

Веласкес немного помолчал, подбирая слова, а то пока получалось, будто он этого человека дождя расхваливает.

– Он, как это сказать… Он как будто не считает себя одним из нас, потому и смотрит на всё по-своему, под другим, каким-то своим углом. А это бывает… полезно.

– Не считает себя одним из нас? Полицейским?

– Человеком.

Тут подъехал комиссар полиции Бёрбанк, и Веласкес, проверив пальцами точность времени на своих усах, пошёл к нему докладываться.

Сержант Оскар Леннокс взглянул ещё раз в спину молодого детектива. Тот шёл по дороге к центральному корпусу школы “Прауд Спэрроу”. Земля после ночного ливня превратилась в кашу, и Хэнгер уже изрядно запачкал и брюки, и пальто, но не замечал этого и шёл себе дальше прямо по лужам, восторженный, словно пришёл в Диснейленд.

***

Погода стояла серая и вязкая, как извечная мокрота прокуренного плювиофила. Всю территорию у входа в пансион заставили автомобилями: дюжина карет скорой помощи, несколько полицейских автомобилей, несколько неприметных авто чёрного цвета (в марках автомобилей Хэнгер не разбирается). Из общей массы выбивались пара привлекающих внимание элитных иномарок, лимузин и кислотно-зелёного цвета японский спорткар.