– Возможно, потому что это не я с ней переспал, пока она не ведала что творила, – ухмыльнулся демон.

– Я отбивался от неё как мог! – взревел задетый за живое древний вампир.

– Мик, извини, но вот… как мог – это было явным преувеличением, – одновременно скептически и насмешливо фыркнул демон. – Ну, честное демоническое, Ми-ииик, ну хоть убей, а я не понимаю, как лишенная магии и сверхъестественной силы смертная смогла бы принудить самого могущественного из когда-либо живущих вампиров к интиму, если бы он сопротивлялся изо всех сил?.. Ой, извини, ты ведь сказал: «как мог, а не изо всех доступных тебе сил» – ухмыльнулся демон. – Всё-всё! – выставил он перед собой руки. – Всё понял! Вопросов больше нет!

– Бельф, что ты хочешь от меня услышать? – Сторм устало потёр виски. Затем глубокую морщину на переносице. – Что она мне очень нравится, и я не хочу с ней разводиться? Да, она очень мне нравится. И я не хочу с ней разводиться. Но кроме моих желаний, есть ещё и её желания. И мои обязательства. И разделяющая наши с ней миры – пропасть. Поэтому даже если бы Милдред не требовала от меня немедленного развода, чтобы успеть в эти выходные выйти замуж за своего Брэда, наши отношения всё равно бы были обречены. Она ведь врач, Бельф. Врач – кардиолог!

– Ага… – хмыкнул Бельфегор. – Кажется, я понял твою стратегию… Ты дашь разводишься с ней, чтобы заставить её страдать… – неожиданно для вампира выдал демон.

– Ты что белены объелся? Что за пургу ты несёшь? – Микаэль недоуменно уставился на друга.

– Хе-хе, что думаешь, если я демон, то совсем не смыслю в психологии смертных? – фыркнул Бельфегор, абсолютно довольный собой.

На это замечание друга Сторм лишь ещё больше округлил глаза.

– Смертные, они ведь мечтатели! Их хлебом не корми, дай помечтать о недостижимом! И сейчас нашему доку недостижимым кажется её идеальный Брэд. Поэтому дадим ей развод, отпустим к Брэду, и пусть страдает… Но теперь уже по недостижимому тебе! Таков твой план, Мик?! – радостно просветил демон о своих предположениях.

Как ни тяжело было на душе у семисотлетнего влюбленного вампира, однако совершенно абсурдное заявление демона настолько его развеселило, что он безудержно и заливисто расхохотался. До слёз. До печеночных и желудочных колик.

– Ты, Бельф, у нас – романтик-манипулятор, подвид сводница, а не демон! – отсмеявшись поставил он другу «диагноз». – Но я должен тебя разочаровать, никаких коварных планов, основанных на знании психологии смертных я не строю.

– То есть, ты её просто отпускаешь… насовсем? – недоверчиво уточнил Бельфегор.

– Да. Просто отпускаю, – кивнул Сторм.

– Но я не понимаю? – недоумевал демон. – Мик ты же нравишься ей! Как мужчина, я это вижу и чувствую…

– В том, что я ей нравлюсь, моей заслуги нет! Я всем нравлюсь! Меня все и всегда находят неотразимым! – без тени самодовольства на лице или в интонациях голоса парировал вампир. Сделав описательный жест руками, он указал на свою достойную бронзы Леохара 6 фигуру и лицо редкой, совершенно симметричной красоты. При этом его сводящие женщин с ума чувственные губы скривились в ироничной усмешке, идеальной формы брови причудливо выгнулись, а ясные и яркие, как небо в июльский полдень, глаза заволокло горечью. Микаэль взъерошил свои черные и густые, как непроглядная тьма, волосы и хмыкнул. – С момента моего рождения… Я нравлюсь всем. Более того, я даже понравился своему отцу, который совершенно не хотел моего появления на свет. Мама рассказывала, что когда он увидел меня в первый раз, то упал передо мной на колени – и вознес благодарность всем святым и Господу и попросил прощения за то, что думал, что пятый сын – ему не нужен. И все. С этой минуты, я стал абсолютным его любимчиком. Лучшие учителя, лучшие условия, лучшие перспективы – и всё это пятому сыну.

– Бедный, несчастный всеми любимый мальчик… Как же тяжело тебе жилось! – саркастически заметил демон.

– Жилось мне легко, поэтому я и решил, что мне все дозволенно! И всё сойдёт с рук! И именно за это я сейчас и плачу, – не разделил сарказм друга семисотлетний вампир. – Всё заканчивай паясничать. Иди, лучше расскажи Милдред о своём плане.

Надрывно громкий и невыносимо пронзительный звук, разорвавший тишину ночи на миллиард трезвонящих осколков и лезвием прошедшийся по многострадальным нервам Милдред – определенно был мелодией её телефона.

Поэтому в том, что девушка мгновенно проснулась и резко соскочила с кровати – не было ничего удивительного. Удивительным было то, что довольно приятная мелодия, установленная на номер её родителей – настолько испугала и встревожила её. И то, что она всё никак не могла сообразить, с какой именно стороны исходит звук.

Милдред пыталась себя успокоить, что она, по-видимому, дезориентирована непродолжительным сном и ещё тем, что находится не у себя дома, но звук… Этот звук не давал ей покоя. Почему она не может найти свой мобильник, если настолько чётко… Слишком чётко слышит его мелодию.

Справа от неё вдруг скрипнула дверь и она инстинктивно обернулась. В дверях, протягивая ей трезвонящий аппарат, стоял Микаэль Сторм.

– Ваш телефон… вы очевидно забыли его в столовой, – сонным голосом сообщил он.

– Странно… – мысленно удивилась она. – Столовая чёрт знает где, а звенело так, словно аппарат засунули мне в ухо. В оба уха.

Однако вслух она озвучила лишь «спасибо». Взяв в руки аппарат, она нажала на кнопку вызова: – Да, мам…

На другом конце аппарата всхлипнули.