— Эй? — испуганно позвал Стасик, не торопясь идти дальше.

Никто не ответил ему.

— Света? — крикнул он, и его голос эхом отразился от голых каменных стен.

Вдруг из темноты на свет шара выступила Риана — она появилась так внезапно и бесшумно, что Стасик не сумел сдержать испуганного крика.

— А что это ты тут делаешь, властелин? — спросила она, схватив Стасика под локоть. — Пойдем, пойдем со мной.

И ведьма потащила его обратно к лестнице.

— Я Свету ищу, — слабо сопротивляясь, сообщил Стасик.

— А не надо ее, голубушку, искать. Она и не терялась.

— Где она? Там, внизу?

— Внизу, внизу, — ответила Риана, продолжая настойчиво выпроваживать властелина из подземелья.

— А Лаура и Синара?

— И они там.

— А что они там делают?

— Кое-что, — уклончиво ответила Риана.

— Нет, я хочу знать.

— Колдуют они там, вот что, — сказала Риана, продолжая тащить Стасика к выходу.

— А что они колдуют? Какое-то защитное заклинание, да?

— Вроде того.

— Я хочу посмотреть.

Риана остановилась, строго взглянула на Стасика и твердым, не терпящим пререканий, тоном произнесла:

— Нет, Свиностас. На это тебе смотреть не нужно. И не только тебе. Видишь, даже я не смотрю. Караулю на входе, чтобы никто случайно не прошел.

Стасику стало не по себе. Он догадался, что три девицы устроили в подземелье что-то опасное. Какое-то колдовство, на которое посторонним и смотреть-то нельзя.

— Они ведь не пострадают? — с надеждой спросил Стасик

— Они — нет, — успокоила его Риана.

— А кто — да?

— Те, кто явился сюда незваными. Все враги твои, Свиностас. Вот они точно пострадают. И страдания их будут ужасны.

После этих слова Стасику полностью расхотелось подглядывать за чужим колдовством. Риана добавила:

— Единство это сложный и опасный обряд. Но Лаура справится с ним. Она толковая волшебница. И потом, у нас ведь нет иного выбора. Не стоит им мешать. Сейчас они создают магическую руну.

— Рисуют на стене?

— Нет, не на стене, — засмеялась Риана. — На полу. И не рисуют, а… В общем, не забивай голову этими техническими тонкостями. Ступай-ка лучше спать. Завтра будет трудный день.

— У меня каждый день трудный, — пожаловался Стасик.

— Такова доля властелина. Легко живется только свинопасам.

— Да нет, свинопасам тоже бывает несладко, — со знанием дела заверил ее Стасик. — Так со Светой точно все будет хорошо?

— Точно, точно. Как ты за нее беспокоишься. Видно, ты питаешь звериную похоть не только к эльфийкам, но и к демонам.

Пока Риана не полезла к нему с домогательствами, Стасик почел за благо унести ноги. Он покинул подземелье и поплелся в свою комнату. О сне и не думал — сегодня ему точно не уснуть. Придется лежать одному в темноте, бояться и ждать завтрашнего дня. Того самого, который намечался трудным. Вся надежда была на Лауру, Свету и Синару. Хорошо бы их колдовство сработало, и помогло отразить нападение. Потому что если нет….

Стасик не питал иллюзий на тему своего возможного будущего в плену у добряков или злодеев. Ему можно не мечтать о том, чтобы оказаться в темнице. Изверга Свиностаса порубят на куски там же, где поймают, без суда и следствия. Все ведь и так решили, что он главная угроза миру. А с угрозой зачем церемониться? С угрозой нужно покончить, и чем скорее, тем лучше.

Застыв перед большим, в человеческий рост, зеркалом, Ильнур угрюмо взирал на свое отражение. На него смотрел бравый воитель в сверкающих латах — настоящий святой герой, словно вышедший из древней легенды, где он занимался спасением похищенных злодеями принцесс и убиением драконов. Вот только лицо этого героя портило общую эпическую картину. Оно имело безрадостный и постаревший вид. Последние события сильно подкосили Ильнура. Много странного и скверного случилось в недавнем прошлом. Одно предательство Лауры чего стоило. Предательство, которое до сих пор не укладывалось в его голове.

Королевская армия начала прибывать в Форинг со вчерашнего утра, и этот процесс затянулся на весь день. Подходящие войска приходилось размещать на окрестных полях, не занятых посевами, где тотчас же поднимались пестрые шатры — сотни и сотни шатров, всех расцветок и размеров. Никогда прежде не видывал Форинг подобного воинства. Все подступы к городу вскоре утонули в сплошном море шатров. И не было среди них двух одинаковых. Каждый рыцарь считал своим долгом украсить походное обиталище максимально броско и ярко, стремясь затмить других. На ярко крашеной ткани красовались и аппликации, и вышивка, и медные медальоны, а на вершинах опорных столбов трепыхались бесчисленные флажки.