— А какие соусы готовит Грыжа! — мечтательно протянул Трокус, подыгрывая своему господину. — Божественные! Кто вкусил те соусы, тот уже не страшится гибели. Зачем жить, раз познал высочайшее блаженство?

Захлебываясь слюной, Злюка пробурчала:

— Ладно, что ты там говорил о приглашении на ужин?

— Тебе же вроде бы деньги требовались, — напомнил Мортус. — Бери. Мне не жалко.

— Нет, я пойду на ужин! — уперлась Злюка. — Хватит за меня решать, что мне нужно, а что нет. Сказала — на ужин, значит — на ужин. Где твой замок? Далеко до него?

— Не слишком — ответил Мортус. — Можешь сесть к Трокусу, только сначала отдай мне свой ножик.

— Ха! — презрительно бросила Злюка. — Обойдешься, дядя! Ножик я не отдам никому. И вообще, у меня лошадь есть.

Она скрылась в роще, и вскоре вернулась обратно, таща за собой за уздечку безрадостную пегую кобылу. Животное выглядело печальным. С тех пор, как Злюка завладела четвероногим транспортом, она ни разу не удосужилась его покормить, зато была необычайно щедра на побои.

Выведя кобылу на дорогу, Злюка проворно взобралась в седло.

— Ну, поехали! — приказала она дерзко. — Пригласил на ужин — корми.

— Вот же наглая дрянь, — невольно восхитился Трокус.

По пути Мортус попытался выведать, с кем имеет дело. Он прикинул про себя, что если девчонка окажется беглой дочерью знатного рода, он может рассчитывать на солидную награду за ее возвращение в лоно семьи. Окажется еще лучше, если удастся завязать полезное знакомство с какой-нибудь столичной шишкой.

Но, что называется, не на ту напали. На все вопросы Злюка врала нагло и не краснея, на ходу сочиняя небылицы и часто противореча сама себе. Объясняя, кто она и откуда, нагородила такую околесицу, что самой стало смешно.

— Ну, ладно, с этим разберемся позже, — произнес Мортус. — А что ты делаешь здесь, на приграничье? Эти земли не место для одиноких юных дев.

На прозвучавший вопрос Злюка ответила без запинки и с плохо скрываемой гордостью.

— Еду на войну! — выпалила она.

Мортус и Трокус обменялись удивленными взглядами.

— На войну? — переспросил владетель черного замка. — На какую конкретно войну?

— А мне без разницы, — пожала плечами Злюка. — Лишь бы дали меч побольше и показали дорогу к добрякам. Желаю быть черным рыцарем.

Эту пафосную речь бесцеремонно прервал смех Трокуса. Ветеран не сумел удержаться, и расхохотался.

— Тебе смешно, старик? — злобно прошипела Злюка, с ненавистью косясь на него. — Находишь мои слова забавными? Мы можем обсудить это один на один.

— О, вот этого не надо, — попросил Мортус, которого тоже разобрал смех. — Пощади старого черного рыцаря.

Злюка уставилась на Трокуса.

— Ты черный рыцарь? — спросила она.

— Ну, не такой крутой и опасный, как ты, но да, — продолжая хихикать, ответил Трокус.

— Ага, понятно, — обиженно надулась Злюка. — То есть вот этот дряхлый морщинистый мешок может быть черным рыцарем, а я, получается, нет?

— Барышня, извольте следить за своим языком, — посоветовал Мортус. — И раз уж ты так помешана на черных рыцарях, то тебе должно быть известно, что в их ряды не принимают женщин.

— Это все дремучие предрассудки и оголтелый мужской шовинизм! — выпалила Злюка. — Дайте мне шанс. Я докажу, что достойна носить это гордое звание. Хочу убивать добряков. Очень.

Мортус не нашел что сказать, лишь покачал головой. Теперь картина была ему ясна. Юная дева из благородной семьи начиталась каких-то сказок и возомнила себя великой воительницей. После чего сбежала из дома и отправилась на передовую, на поиски славы и подвигов. Он решил подыграть ей, выведать информацию о ее семье, а затем вернуть сопливую героиню родным.

— Знаешь, а ведь ты, пожалуй, в чем-то права, — произнес Мортус. — Я вот тоже не понимаю, почему женщин не берут в черные рыцари. Трокус, а ты что думаешь?

— Думаю, что все когда-то случается в первый раз, — заметил ветеран.

— Вот-вот, — согласился Мортус. — Кто знает, вдруг тебе суждено стать первой женщиной, которую примут в орден.

— А я в этом и не сомневаюсь, — ответила Злюка, но уже не с вызовом и агрессией, а вполне добродушно, с изрядной ноткой самодовольства. — Мне бы только до добряков добраться, уж вы увидите, как я их буду резать и мучить.

— Это чем же тебе добряки так сильно насолили? — поинтересовался Мортус. — Ты их так ненавидишь, будто это что-то глубоко личное.