— Упало у вас — не поворачиваясь, с каменным лицом отрезал Павел. Рыглов с удивлением обернулся по сторонам, после чего как бы взъерошился от такого поворота событий, хотя этого он и ожидал, и на «вознаграждение» надеялся.

— Это что же, что вы, взятка что ли, как это, да я ж, вы к чему такого мнения то о себе высокого? —

— А вы к чему эти формальности? — Павел всё не отрывался от красивого и тёмного ночного неба, оно словно чёрная роза, вроде злая на вид, с шипами, но что-то есть в ней такое прекрасное и притягивающее. Милиционер, оглянувшись по сторонам, поднял бумажки с земли, и торопливо начал совать их себе в карман.

— Вижу у вас всё нормально, и соответствует техники безопасности, счастливого пути! — Рыглов вытер пот со лба, приподняв фуражку —

— И тебе не помереть — Павел, закрыв окно, как можно быстрее завёл автомобиль, и нажал на газ. Рыглов посмотрел на него, и огрызнувшись, приподнял свой жезл правой рукой, но передумав, убрал его обратно. Дорога расстилалась дальше, лес по бокам дороги всё не заканчивался, полумрак лежал на проезжей части, машин вроде как прибавилось, стали появляться дачники, которые ехали на легковых автомобилях то в сторону Павла, а то и от него. По радио играла какая-то старая песня в жанре рок, её автор был неизвестен, и никто точно не знал, кто её исполняет, по радио её так и объявил низкий и монотонный голос: «Нам не удалось узнать, кто же написал эту композицию, так что послушайте вы, может быть вы узнаете в этой песне запись вашего друга, или знакомого музыканта». Но никто в Краснароссии не узнавал. Павел слышал её впервые, но ему казалось, что он был знаком с этой песней с малых лет, и точно слышал её в детстве. Павел задумался насчёт человеческого бытия, ведь жил своей жизнью какой-то музыкант, и не известно, жив ли он сейчас, и вот, по радио крутят его песню. Быть может он об этом и мечтал, какой же музыкант не желает славы? Но если он мёртв, то к чему уже эта слава? Павел обычно держал у себя в сумке или портфеле (в зависимости от того, где он находился, на работе или на занятиях спортом) свой личный дневник. Это была небольшая тетрадка, исписанная фломастерами разных цветов его дочуркой. Его совсем не разозлило, когда он однажды увидел Аню, сидящую на коленях Веры, которая с улыбкой на лице, видимо, пыталась что-то нарисовать на рабочей тетради Павла, которая была предназначена для ведения служебных заметок, что были нужны ему на работе. Павел тогда посмотрел на счастливые лица своей дочери и жены, и подумал, что ну и ладно, и вырвал первые два начатые листа, окрестив отныне данную тетрадь своим личным дневником, где он последнее время и вёл свои заметки, доводы и мысли, ведь какая-то гордость не позволяла ему выговариваться и жаловаться кому-нибудь. Павел не мог сейчас сделать ещё пару записей в дневнике, так как нужно было следить за дорогой, а бутылка давала о себе знать тем, что насылала на Павла сонливость. А жаль, что нет времени, ведь хотелось бы столько всего сейчас записать, столько всего навалилось! Павел записывал в свой дневник не всё, что приходило ему в голову, и не всё, что он видел когда-либо, а только лишь самое важное, самое цепляющее.

****

13 июня 2019 года.

Четверг.

21:42

Сегодня, благодаря Анечке, решил переоборудовать свою рабочую тетрадь «ПП-13». У неё даже кажется сегодня почти получилось сказать первое слово. Надеюсь, оно будет «мама», ведь если что-либо другое, то Вера сама не своя ходить будет. Ей, видите ли, нужно, чтобы всё было в её пользу. Это в ней и раздражает. Вчера зарядку от телефона выдернуть забыл, и как ты думаешь, что она устроила? Да абсолютно в разы худшее, чем устраиваю ей я, когда она регулярно раздолбайничает намного больше меня. Я если писать буду про всё, где она тупит, или портит что-либо, то я не знаю, хватит ли мне этой тетради! Но люблю её, да, где не соврать там не соврать. Ведь и я не без греха! Встретились два одиночества на стыке судеб. Но да ладно, хватит сопли разводить, сегодня на работе какой-то опарыш додумался в станок запихать рабочую перчатку, да и оставить его включённым! Это оказался Витёк, вроде так его зовут, ладно бы просто не опытен был, так идиот же! Всё наперекосяк специально делает, и не сознаётся, гад! А Антону Ефимычу из-за этого чуть руку не отчекрыжило, это ведь совсем не то место, где нужно выключать мозги! Думаю, уволят его скоро, ну или сам уволится, Антон ему и так надавал по шапке хорошенько за несоблюдение правил безопасности, но вот руководство мне, как старшему бригадиру, поручило распоряжаться самому с увольнениями, но мне жалко их как-то, от хорошей ли жизни к нам на завод прут? Ведь сидят и терпят рядовые сотрудники нашу абсолютно идиотскую организацию. Жирные хари высших хрен знает когда в цеху появляются, на закупку материалов они тоже класть хотели! Про зарплаты они слышать не хотят, нету денег говорят. Про кондиционер тоже, и всё равно на то, что зайти в цех летом просто невозможно, не то что там работать. Рядовые сидят голодные, в порванных тряпках, которые когда-то были одеждой, дядьки взрослые у шпаны сигареты стреляют, а эти твари с курортов каких-то возвращаются, рожи их ещё от загара не отошли, и вместо обычного свиного лица теперь нам предстаёт загорелая рожа, которая докладывает, что денег нет! Вы держитесь, не знаем мы где они! Не платят нам клиенты! Нет и всё! Вера и так мозги уже выносит, что на то не хватает, на это. А я что сделаю? Где эти уроды в нашей стране вообще находят способы загорать? Давно у нас курорты есть? Может покажете где? Может какие-то аппараты для загара существуют, и им за деньги наворованные их привозят, нам знать не дано. Отправить бы этих ублюдков в Смерчеево, чтобы они жизнь нюхнули, им не помешает. Подобное отношение сеет в наших рядах полнейшую анархию и беспредел. Недавно Еграфыч, с голодухи видимо, шарился по курткам своих же, пока все были на обеде. Он уже делал это не раз, и не два. Кто ворует — никто не знал. А как застукали — ясное дело отмудохали так, что тот ещё неделю на работу не мог прийти чисто физически, а там и уволился из-за стыда видимо. Увольнения бухгалтер подписывала не читая, ей было всё равно, она вроде в каких-то шашнях с одним из высших, и соответственно, все кроме неё зарплату то и не видят. А Виталич, взрослый и статный мужик, склонил голову над Еграфычем, когда тот лежал без сознания, и промолвил речь о том, что не он виноват, что его вынудили, и что не тех мы бьём. Из-за его речи Еграфыча бить то и перестали. К слову, высшие к рядовым уже подходить боятся, и делают всякого рода заявления с лестницы на втором этаже, где открывается вид на станки, и при этом закрыв за собой дверь. Потому что уже было несколько случаев, когда рядовые, устав терпеть настолько наглое к себе отношение, кому-нибудь из высших что-нибудь да сломают. То челюсть, то нос. И после этого ходят эти важные с охраной по бокам, два-три шныря в костюмах. У меня это просто недоумение вызывало, относись ты к пролетарию по-человечески, и не нужна будет тебе эта охрана, да и ты работяг наших видал? Два метра с кепкой, чуть терпения лопнет, не поможет тебе никакая охрана, это же смешно! А дома всё как обычно, Анечка рисует что-то.

****

14 июня 2019 года.

Пятница.

22:03

Сегодня в раздевалке был абсолютно нешуточный разговор о том, что неплохо было бы подкараулить автомобиль кого-нибудь из высших, да и мягко говоря, поинтересоваться, где деньги честных работяг, для начала подвесив того за ноги. В раздевалке стоял бешенный гул, и завод разделился на два лагеря, одни за, вторые против. Против не из-за того, что боялись, а из-за того, что не видели смысла у козла пытаться отнять капусту. Никто не верил в то, что у завода, у которого постоянно есть заказы, нет денег на зарплаты. Это не работа, это какой-то затянувшийся антиутопический фильм про то, как людей заставляют работать за идею. Но главная утопия — это надеяться, что всё когда-то станет хорошо. Не знаю, может кто-то сливает информацию высшим, но те, словно услышав про бунт, собрали всех в главном холле и выплатили зарплату. Правда за месяц, а не за три. Лица у всех сразу стали круглыми, улыбчивыми, кто за сигаретами побежал, кто в магазин. О начальстве подавно забыли, а после работы созвали всех отметить такое дело, я вежливо отказался. И прямо в третьем часу дня, более половины состава накидались недешёвого пойла, просадив на него, наверное, более половины зарплаты. А после, кто передрался, кто станки начал ломать. Зачем — не знаю, я лишь стоял, и прикручивал гайки. У меня совсем не было мотивации успокаивать всех, но это приходилось делать, так как это было дело принципа, ведь имея статус старшего бригадира, я не позволял бардаку у себя в составе. Вот на кой эти животные так просили заплатить им, если так бездарно потом ведут себя, подставляя друг друга? Так промолвил сегодня Виталич, наблюдая за очередной дракой двух работяг. В этот момент, двое из высших стояли всё там же, на лестнице, и попивая кофеёк с коньяком, с лёгкой улыбкой поглядывали на драку, но как увидели, что я смотрю на них, сделали каменные лица и удалились. Домой я ехал сегодня с подарком для Веры, хоть сегодня злой не будет.

****

15 июня 2019 года.

Суббота.

20:37

Не понимаю, чем опять недовольна Вера, толи пошутил как-то глупо, толи сказал что-то не то, но сегодняшняя прогулка по парку оставляла желать лучшего. Анечка почти научилась самостоятельно ходить, и лишь иногда спотыкается, благо я и Вера всегда держим её. Очень больно на самом деле чувствовать, как Вера холодеет ко мне, ей абсолютно всё равно на мои рассказы о работе и о прошедшем дне, хоть когда бы её что-нибудь заинтересовало обо мне! Но мне не всё равно.

****

19 июня 2019 года.

Среда.

16:21

Сегодня уволили с работы, как и всех остальных. Ну как уволили, бесследно исчезло руководство, и на следующий день весь состав не мог зайти на территорию завода, так как ворота были закрыты, будка охраны также пустовала. Когда все изрядно переругавшись, собрались уходить, к нам пожаловал один из высших. Он лишь молча проехал на своём джипе, открыл ворота завода и велел всем стоять и ждать. После чего, вышел с неким маленьким чемоданом, который он пытался спрятать под куртку, но всё не мог и лишь ёрзал, и улыбнувшись, ехидно поблагодарил всех за ожидание, пройдя в свой автомобиль. Недолго думая, Виталич, который долго читал монологи о любви к ближнему своему и всепрощении, взял высшего за шкирку, после чего вежливо попросил его объяснить, что происходит. Высшему это видимо не понравилось, и тот начал кричать на него, и пытаться вырваться, после чего взял его за шею, и сорвал нательный крест с Виталича, который был привязан к старой нитке. Нарочно ли или нет, никто не знал, да вот только лицо у Виталича поменялось, он поставил высшего, наклонился за крестом, и яростно посмотрев на начальство, прописал ему апперкот, отчего тот упал замертво, и изо рта и носа у него пошла кровь. Рявкнуть на двухметрового бородатого Виталича никто никогда не решался. Он лишь перешагнул через тельце, глянул в чемодан, и бросив его в толпу, «ушёл в закат», попутно завязывая нитку у себя на шее. Он вроде как даже попрощался со мной, когда уходил, или мне показалось. Деньги эти животные собирались просто разорвать из-за своей жадности, пока не вмешался я, и не раздал молча каждому поровну. За это всем нам грозила уголовная статья, но всем было всё равно. Всем было всё равно даже на то, что высший видимо помер уже, и проходя, кто-нибудь да ударит тело ногой, кто рукой, а кто и плюнет на него. Мне не очень хотелось домой, я представлял, что сейчас будет. И ожидания оправдались, радостно меня встретил только Крон.

****

25 июня 2019 года.

Вторник.

15:56.

Оставшиеся дни я лежал дома и лишь слушал длительные и оскорбительные монологи в свою сторону. И когда ответил так же грубо, то Вера обиделась, заперлась на кухне, а я дальше лежал без дела. Тот высший, кстати, всё-таки умер. Им оказался Никита Аннерштейн, он был у самых главных что-то типо в шестёрках. Со своими то деньгами, кстати, высшие могли бы ускорить работу милиции, но они просто бросили его. Я созванивался с Виталичем, мы с ним несколько раз встречались в местном кабаке, и разговаривали абсолютно обо всём. Так вот, он на днях ходил разведывать, что же происходит у завода, говорил, что высшим абсолютно наплевать на смерть своего, они даже оборвали связи с его родственниками, и отказались давать какие-либо показания и комментарии. К слову, случай освещали в местных теленовостях. Ко мне в дом даже наведывалась милиция, но я лишь говорил, что ничего не знаю, что в тот день на работу не вышел. Вера создавала дополнительную панику и нервотрёпку по этому поводу. «Люби своих любимых, и врагов своих люби, но как только кто-то из них заборзеет, то врага — убей, а любимого обними и прощения попроси» — говорил мне подвыпивший Виталич. Я так и сделал, купил безделушку, шоколад и шампанское, и даже когда Вера начала кричать на меня о необдуманной растрате, я лишь обнял её. Её это успокоило, она даже обняла меня в ответ. Не помню, когда последний раз она касалась меня, не считая случаев рукоприкладства. Вечер мы провели вместе, также в обнимку. Я на днях начал писать стихи, и начал зачитывать Вере свой последний. А она, обняв меня, внимательно слушала.

Никотин не поможет здесь выветрить слёзы,

Забывшись уйти, и как будто прекрасно,

Алкоголь не сумеет проявить мои грёзы.

Ведь видно — что было, что есть — всё напрасно.

И чувство такое, что хочется верить, Что это всё сон — не бывает такого.

Открыть мои мысли, закрыть, но проверить: Что нету пути здесь по жизни иного.