Что-то постоянное поселяется в моей груди, решение, которое, как мне кажется, я сделаю все, чтобы Лира больше никогда не заходила в это темное место внутри ее головы одна.

— Это забытые места. Я — забытая. Это единственные места, где я чувствую, что мне место.

Мой большой палец проводит по шву ткани, зацепляя один из ее локонов, и я чувствую, какой он гладкий под моим прикосновением. Такая теплая, такая ее.

— Он не придет за тобой, Лира. Генри все еще за тюремной решеткой, и если бы это было не так, уверяю тебя, он никогда бы и близко не подошел к тебе. — Мои пальцы спускаются от ее волос к изгибу шеи. — Ни одной царапины на этой бледной коже.

Дрожь, которую я чувствую в своей руке, пробегает по ее телу, она наклоняет голову, чтобы дать мне доступ к ее нежному горлу, отдаваясь мне так свободно, без особых усилий.

— Как ты можешь быть так уверен?

— Единственный человек, который может заставить тебя истекать кровью это я, — пробормотал я. — Твои страдания. Твой страх. Твоя кровь. Это все мое, детка.

Мой большой палец скользит по трепету ее пульса, чувствуя, как он подскакивает от моего прикосновения. Вся она так реагирует на меня; вплоть до вен и артерий под ее плотью, они движутся для меня. Ее сердце бьется только для меня.

— Ты хочешь построить свои стены, дорогой фантом? Защитить себя внутри этих призрачных пространств? Это прекрасно, — говорю я ей с кивком, мой большой палец глубоко вдавливается в ее шею. — Но прежде чем закрыть двери, убедись, что я внутри. Ты можешь закрыться от всего мира, но не от меня. Никогда.

Дрожащий вздох вырывается из ее губ, ее тело наклоняется к моему прикосновению.

— Никогда ты, — тихо шепчет она, — Никогда, мой ангел.

Я вскидываю бровь, пытливо глядя на нее. — Это не мое имя.

— Это то, кем ты являешься в моей голове.

Ангел. Она шутит?

Ее тело непринужденно поворачивается, пока она не оказывается лицом ко мне, ее ноги свисают через край мраморного сиденья. Ее колени находятся в нескольких сантиметрах от моих, моя рука все еще лежит на ее горле.

Я смотрю, как ее палец нерешительно тянется вперед, проводя по ткани моего загорелого пиджака. Он пробегает вверх и вниз так бесстрастно, что даже не кажется, что она двигается.

— Ангел смерти, — бормочет она. — Божественное существо, которое, как считается, успокаивает души и сопровождает их в другое измерение.

Я надеялся, что где-то по пути она выкинет из головы то, что я сделал для ее матери. Но, видимо, в отличие от меня, Лира помнит все из своего детства. Особенно ту ночь.

Монеты, чтобы заплатить паромщику.

Традиция семьи Пирсон, о которой мне рассказывали с раннего детства, одно из единственных воспоминаний, которое я мог вспомнить. Всех, кто носил мою фамилию, хоронили с монетами над глазами, чтобы наше богатство не осталось незамеченным в загробной жизни, куда бы нас ни отправили.

Я бросил монеты в могилу собственной матери, перед тем как помочь отцу похоронить ее. Женщину, которую я едва помнил. Не знал, была ли она невнимательной или любящей, как звучал ее голос, какую одежду она носила.

Может быть, это было то, что осталось от моей совести, желание сделать доброе дело для Фиби Эббот. Но что бы это ни было, мой отец давно подавил это желание. Желание помочь кому-то еще перебраться через реку Стикс покинуло меня, вернувшись только тогда, когда я встретил парней.

— Я не ангел, питомец. Ты была бы наивна, если бы так думала. — Я хватаю ее за горло и поднимаю ее голову, чтобы ее глаза встретились с моими.

Она сидит и смотрит на меня такими глазами, и я знаю, что не имеет значения, что я ей скажу; она поверит в то, во что захочет. Ее разум — это ее собственное творение, которое начало меня интриговать.

— Тогда почему ты нашел меня?

Ответ, который она ищет, не тот, который она получит.

Даже если это правда.

Потому что причиной моего появления во дворе была ярость. Я планировал вырвать ее из толпы людей и оттащить за волосы в укромное место, где я мог бы научить ее хорошим манерам. Напомнить ей, как работает наша сделка.

— Чтобы показать тебе твой следующий урок. — Уголки моего рта наклоняются вверх в ухмылке. Я делаю еще один шаг к ее телу, заставляя ее ноги раздвинуться, чтобы освободить место для меня.

Хочу, чтобы мое тело отвергло ощущение прикосновения ее теплых бедер к моим, чтобы я почувствовал отвращение от этого контакта, но единственное отвращение, которое я испытываю, это чувство, которое оно вызывает у меня. То, как сжимается мое нутро и твердеет член под брюками.

Меня отталкивает моя реакция на то, что я положил свои руки на нее. Не из-за нее.