Дело было не в том, что Данут боялся или чрезмерно уважал бывшего наставника. Когда парней останавливал трепет перед суровым отцом? И Слети была хороша. Правда, не по канонам человеческим красоты, а по орчьим — крепкая фигура, короткие сильные ноги, мускулистые руки. Лицо... Тоже, вроде бы, ничего. Ну, не скажешь же девушке, что не лежит у него к ней сердце? Ну, а еще...

— Слети, ты очень красивая девушка, — промямлил Данут. — Но, понимаешь, у меня уже есть невеста. Я ей обещал, что мы с ней поженимся. Если я буду с тобой, это будет нечестно по отношению к ней.

— Ну и что? — снова не поняла, или, сделала вид, что не понимает, Слети. — Причем здесь твоя девушка? Она там, а ты здесь. Тебе что, не нравится моя грудь? Она тебя не возбуждает? Потрогай...

Данут не успел опомниться, как девушка подняла подол, задрав его едва не до головы, демонстрируя большую (и очень красивую) грудь, а также отсутствие нижнего белья. Не то она пренебрегала трусиками, не то...

Юноша сглотнул набежавшую слюну, залепетал что—то вроде того, что ему куда—то очень надо. Бочком, бочком, начал отдаляться от любвеобильной особы, а когда позволили приличия, пустился наутек.

Данут бегал вокруг поселка, вспоминая те замечательные дни, когда он целыми днями пропадал на занятиях у старого Буча и, никто из девиц не одаривал его вниманием. Да и когда одаривать? Теперь, став Матерым псом (Как хихикали местные девки — кобелем!) времени стало больше. Набегавшись, юноша ушел на галеру и принялся помогать парням, которым было поручено просмолить корабль.

Юноша вернулся вечером, смыл с себя пот, наскоро проглотил оставленный ему ужин и уже собрался спать, как в комнату вошла Далина. Судя по всему, она была чем—то встревожена.

— Данут, почему ты не рассказал обо всем Шумбатару? — поинтересовалась женщина—орк.

— О чем не рассказал? — не понял парень, принимаясь соображать — о чем таком он должен был рассказать, но так и не рассказал вождю? Но вспомнить ни о своих прегрешениях, ни о каких—то важных событиях, не смог.

— О своем недуге.

— Каком недуге? О чем ты?

— О твоем маленьком друге, — терпеливо сказала Далина — словно добрая мама, пытающаяся объяснить бестолковому сыну очевидные вещи. — Если бы ты рассказал обо всем Шумбатару, мне не пришлось бы сегодня краснеть за тебя. Мой муж и твой вождь сумел бы найти верное снадобье.

— Какого друга? — вытаращился Данут, искренне не понимая, о чем идет речь. Может, она имеет в виду кого—то из гномов? Кажется, он рассказывал о дружбе с профессором. Но в поселке орков гномов уже давно нет: — У меня нет никаких маленьких друзей.

— О том друге, что у тебя в штанах! — рявкнула Далина, потеряв терпение.

От рыка хозяйки парень остолбенел, а когда до него наконец—таки дошло — о чем она спрашивает, юноша вообще лишился дара речи. Говорить о таких вещах! И, вообще — с какой стати она затеяла разговор?

Когда, наконец, Данут пришел в себя, то попытался сохранить самообладание и ответить достойно, а главное, членораздельно:

— Во—первых, с моим маленьким другом, как ты его называешь — все в порядке. Во—вторых, даже если бы с ним было что—то не так — это мое личное дело.

— Если это твое личное дело, — насмешливо произнесла хозяйка, — то будь добр, не приноси это дело в этот дом. Бери и уходи.

«Что это с ней такое? Какая муха укусила?» — удивился Данут, но выяснять не стал, а просто встал и принялся собирать свои вещи.

Вещей было не много. Вернее, их совсем не было. Штаны с рубахой, куртка и секира. А, еще арбалет и колчан с болтами. Как—то, не удосужился обрасти вещами, да и зачем они ему?

Конечно же, Дануту было обидно. И, не просто обидно, а обидно до мурашек, до слез. Если бы умел, то зарыдал бы... Так вот, ни с того, ни с сего, выгоняют из дома, который он уже начал считать своим. И детей—внуков Шумбатара и Далины он уже признавал едва ли не за родственников.

Далина, с изумлением наблюдавшая за сборами, остановила парня, уже готовившего открыть дверь.

— Постой, — остановила она парня. — Куда ты собрался? Почему не сказал, что решил куда—то уйти? И, если ты уходишь, то должен попрощаться с Шумбатаром и остальными членами нашей семьи.

— Какая разница, куда я собрался? — грубовато ответил парень. — Пойду куда—нибудь, какое тебе дело?

Далина напряглась.

— Кажется, я не давала повода оскорблять меня.

— Прости, — сухо отозвался Данут. — Но если ты меня гонишь, то какая разница, где я стану жить?

— Кто тебя гонит? И как тебя можно выгнать из твоего собственного дома? — обомлела Далина.