– О! Совсем позабыла, – широко улыбнулась Максим. – Тихо, тихо, спокойно. Ишь, распсиховались, сыны священного ветра.

Она медленно запустила руку в карман джинсов. Потом так же неспешно, чтобы не напрягать охрану, вытащил оттуда… чайную ложку. Я присмотрелся и ахнул: на вещице стояло клеймо – эмблема ресторана, в котором мы недавно отужинали.

– Ты что?! – прорычал я на Максим злым шёпотом. – Зачем ложку взяла?!

– Тихо свистнул и пошла, называется – нашла, – на мотив частушки тихо пропела мажорка.

– Так ты ещё и клептоманка! – продолжаю нервничать.

– Да я просто на память. Для Кости. Он коллекционирует чайные ложечки. Смотри, прикольная какая, – заявила Максим, покрутив столовым предметом у меня перед носом.

– Прошу простить мою коллегу, – сказал я, обращаясь к японцам. – Это вышло… случайно.

Накамура перевел, и охрана, быстро завершив проверку, наконец-то пустила нас внутрь. Ни слова не сказали! Хорошо, иначе мог выйти скандал. Сопровождающий провел нас вглубь дома.

– Большая у Кости коллекция? – спросил я её, пока шли.

– Внушительная, – улыбается она.

– Господи, вот попалась мне такая, а? – спрашиваю сам себя, но вслух. Чтобы мажорке было слышно. Хотя ей, кажется, поровну. Она идет и рассматривает антураж дома. Хотя ничего особенного тут нет. Типичная холостяцкая берлога. Всё очень скромно, так и не скажешь, что тут миллиардер живет. На стенах фотографии каких-то людей. Кто в древней японской одежде (видимо, предки хозяина), кто в современной. Тут и молодежь, и дети, и даже младенцы. Словом, всё семейство. Единственный, кого я узнал, это сам Исида Мацунага и его внук.

Наконец, кабинет главы корпорации. Точнее, её владельца. Хотя я до сих пор не вижу разницы. Мы зашли внутрь, встали напротив большого письменного стола, за которым в простеньком кожаном кресле сидел сухонький, древний старичок, похожий чем-то на старика Хоттабыча из советского фильма. Такой же добрый взгляд, тщедушная бороденка.

– Трах-тибидох-тибидох, – послышалось шепотом от мажорки.

– Вот вернемся в гостиницу, я тебе сделаю там и трах, и тибидох, – шепчу в ответ.

– Женилка не выросла ещё, – парирует она с усмешкой.

– На твою передницу и моей хватит, – угрожаю я и сглатываю слюну. Мгновенно представил себе эту картину и едва не возбудился. Стоп. Хватит о сладком. Сначала работа.

Накамура нас церемонно представил, и старик, что для нас оказалось полной неожиданностью, встал из-за стола, бодрым шагом подошел к нам. Оказался он роста маленького, метр шестьдесят примерно, так что был ниже меня, а уж про Максим и говорить нечего. Она по сравнению с ним казалась верстой коломенской. У, вымахала дылда!

Протянул господин японский нам сушеную ладошку, у которой оказалось довольно крепкое рукопожатие. При этом он своими водянистыми серо-голубыми глазами очень пристально посмотрел нам в лица. Так, словно изучал под микроскопом. Сначала мое. Потом мажорки. Потом снова мое и, наконец, задержал взгляд на Максим. Смотрел так долго, что мне даже стало как-то неудобно: чего он её разглядывает? Понравилась девушка? И всё это – не сказав ни слова! У меня даже укол ревности случился. Маленький такой.

Между тем Мацунага вернулся в полной тишине за свой стол, и сопровождающий прошелестел что-то, а переводчик проговорил на ломаном русском:

– Присаживайтесь.

Мы разместились по обеим сторонам маленького стола, образовывающего с большим букву Т. Сопровождающий почтительно отошел к большому книжному шкафу и замер там, превратившись в немую статую с глазами. Мы стали ждать, пока старик заговорит. Он же погрузился в свои мысли. Минута прошла, другая.

– Контракт, который Mitsui Industries собирается подписать с холдингом «Лайна», – скрипучим голосом заговорил наконец Мацунага (и это оказались его первые слова во время встречи), а сопровождающий тщательно переводил, – очень крупный. Настолько, что от его выполнения зависит будущее обоих партнеров. Вопрос жизни и смерти. Или мы выходим из кризиса, или растворяемся в прошлом.

Кризис? Отцовский холдинг переживает кризис? Почему я об этом ничего не знаю?! Ай да папенька! Отправил меня за тридевять земель, а сам даже не предупредил о такой важной детали! Стратегически важной! Но почему? И вообще, судя по лицу мажорки, она не удивлена. Знала? Ей отец сказал? Почему не мне, а своей любовнице! Мне становится ужасно обидно, я поджимаю губы. В таком случае незачем было и меня сюда тащить. Вдвоем бы разобрались, и готово. Вот приедем обратно, я всё ему в глаза выскажу!