Шрифт:
– А вот если мы сюда впятером приедем, ты как на это посмотришь?
– Мало пять. Команда минимум 10. Лучше 20. Когда ждать?
– Ну-у… на следующей недельке, может через…
– Не. Так не пойдёт. У меня техники, газ, стволы, форма, маски… мне заранее надо знать.
– Ок. Что ты с этого хочешь?
– Две ксивы.
– ?…
– Сергей, у тебя же штат открытый, насколько я знаю. Ты ж тут не резвиться приедешь, а огневую подготовку повышать. Ты знаешь, что в Штатах после тренировок таких в войсках потери на треть падали?
– Данные откуда?
– Журнал "SOLDIER OF FORTUNE".
– Номер дашь?
– На.
– На чём мы остановились?
– На том, что нам, – я кивнул на Бегемота, – жаждется к вам инструкторами устроиться.
– Не толстоват мальчик для огневой подготовки?
– Тебе видней. Хочешь, – устрой его на должность инструктора по сумо РУБОП РФ.
Офицеров снесло… они плакали… инструктор по сумо… ы-ы… сука… а по бальным танцам не?…
Надо сказать, что для братвы тогда РУБОП был такой бабайкой для непослушных мальцов. Босяки говорили о них не иначе как с присвистом, округляя глаза, и шёпотом.
Ну да. Если с ментами они всегда могли договориться, то с этими не прокатывало. РУБОП мудохал братвы по лысым бошкам почём зря. Кого-то после воспитательных бесед находили с простреленными тыквами. Кого-то вообще не находили.
За неделю до визита борцов с организованной преступностью я обзвонил крёстных отцов.
– Мить, привет!
– Салют, жидовоин!
– Мить, хочешь в РУБОП пострелять, и тебе за это ничего не будет?
– Иди ты!
– В субботу приедут. Рыл 30.
В трубке повисло молчание. Митя думал. Потом заговорил совсем другим тоном. Наверное, он действительно неплохо ко мне относился.
– Макс, я могу привести старших. Но. Если там не будет РУБОП, ты меня подставишь. И. Я ничем. Повторяю, ничем. Не смогу тебе помочь.
– Я понял. Но ставка будет вдвое.
– Да хоть втрое. Но сам понимаешь. Прокатишь – придется ответить.
– Услышал тебя.
– Будь.
– Буду.
Обзвонил я всех. Бригад 10…
Под утро в субботу я пришёл на завод и охерел. Ворота нараспашку, охрана испуганными мышами забилась на Кпп, перед зданием всё забито джипами.
Рыл триста курило, гомонило, плевалось и вертело лысыми чанами неподалеку. Мама, ну и рожи.
9.00 Ментов нет.
9.30. Нет. Показалось, что мне пиздец. А оказалось – не показалось.
В 9.40 Ко мне подходят. Пока вежливо. Кто-то орёт – Братва, да на нас ща бомбу скинут и всё! Конец преступности в Москве!
Ржач, но некоторые осторожные отошли подальше.
В 9.55, когда я уже мысленно попрощался с белым светом, с ревом и мигалками влетает три микроавтобуса. Сомнений нет— на бортах крупно РУБОП. Ни до, ни после в своей жизни я никогда так сильно не радовался появлению милиции.
Вышедший Серёжа потягивается и орёт помощнику.
– Сань, ну ты глянь! Мы этих мурлокотанов по всей Москве ищем, а они все тут! Хлебное место!
Братва явно поежилась.
– Ладно, не ссыте. Мы сегодня выходные, гаврики. Пошли повоюем?
Братвы было много, ментов мало, пришлось по очереди. Гад Cерёжа отнял у меня мой Minimag за трешку грина, который я и маме б пожалел в бою отдать, но тут пришлось.
Рубились они до ночи. Потом всю ночь гудели в бане.
Там и проросла коррупция в доселе чистые ряды.
Потом уже доводилось слышать диалоги…
– Саш, помнишь ты патроны для Стечкина обещал?
– Вов, не вышло. У нас сейчас проверка.
– Вот говорила мне мама, – не верь мусорам. У нас пацан сказал – пацан ответил. А у вас вечно гнилые отмазки.
– Ладно, не кипишуй. Принесу.
Не обошлось и без эксцессов… В баню вламывается один из ментов размером со слона…
Реальный буйвол. Аж пар из ноздрей.
– Где эта сука?!
– Кто?!
– Я три войны прошёл— ни одного ранения, а тут (трясётся весь) только рыло высунул на полсантиметра и на! Кто?! Убью тварь!
Из угла блеющее я-а.
Там Надя-бухгалтер (145 см росту).
– Ты?!
Потом этот конь её на ладони носил и всем показывал, – гляди, мол, она меня с одного выстрела через весь зал в бубен завалила. Во!
Надя млела.
Среди ночи вдруг с пинка отлетает дверь, и в помещение вваливаются Потылихские бандючата. Пришли с меня "долю малую" просить. Зашли и охерели.
Народ посмотрел на рэкетиров и полёг.
– Ау-у… мама… нас сейчас на бабло поставят… Ты чей, мудило?