Потому пошли длинным путём. Для начала долго искали подходящую глину, как вы понимаете, зимой её искать затруднительно, ждали весны. Правда, весной хоть и всё видно – зато вокруг всё затоплено. Ждали, пока просохнет. Вот когда просохло – начали искать.

И ведь нашли! Верстах в десяти от веси нашли овраг, в котором можно было ту глину копать, не особо напрягаясь. Потом, правда, пришлось односельчанам отдать за перевозку той глины до места будущей кирпичной мастерской с десяток амулетов, причём разных, ледяных и огненных.

Потом была долгая возня с формовкой кирпичей и их обжигом, и только после этого приступили к возведению новой печи. Я в этом деле не разбираюсь, а потому участия не принимал, но крики от места стройки доносились аж до нашего терема. Я и не знал, что можно так глотку драть и не охрипнуть. Ругались там все.

Ругался Рарог, что более криворуких строителей он в жизни не видел.

Ругался кузнец, что вообще-то такую постройку не только он – вообще никто в округе никогда не возводил. Мужики – те, что подрядись помогать на постройке печи, орали, что такого вообще никто никогда не делал, а потому обвинять их в криворукости очень даже обидно.

Впрочем, несмотря на все крики, постройка худо-бедно двигалась, и к новой осени новую же печь таки построили. Заодно построили печи и в добром десятке домов и кроме того начали строить новую стену вместо старого частокола.

С плавкой тоже не всё просто. Местное железо в принципе можно переплавить и получить сталь, для этого нужна большая температура и некоторые добавки. Температуру у нас запросто обеспечивал Рарог, огненный маг всё же. У него печь, кстати, превратилась в один большой артефакт, а вот с добавками не слишком всё хорошо… но Рарог вывернулся.

Итогом трудов нашего огненного стало некоторое количество стальных топоров и мечей. Кстати, в дальнейшем пришлось добывать железную руду на ближайшем болоте, а вот за медью и оловом пришлось ещё не раз ездить в Изборск. Нас там уже знали, а потому некоторое количество нужных минералов всегда нас дожидалось.

***

Интерлюдия. Кузнец

Людота с детства был человеком, живо интересующимся всем новым и не прекращающим удивляться, как человеческие действия чудесным образом могут менять окружающий мир и суть вещей в нем. Он и кузнецом-то стал только потому, что хотел делать что-нибудь новое сам – и удивить этим еще кого-то. А ведь ковали – люди уважаемые, но… всегда есть это «но» – селятся они поодаль от соседей. И из-за суеверий – кузнецов всегда считали людьми, знающимися с мистическими силами, а то порой и вовсе кем-то из числа нечисти. И из-за того, что огневое дело опасное, особенно для деревянных домов.

Но Людота сомневаться не стал, напросился в ученики к старому ковалю вески Вакуле. Потянулись тяжелые, и чего греха таить, опасные дни. Кузнечное дело – оно само непростое, а ведь Людоте приходилось самому для себя и Вакулы искать болотную руду – с постоянным риском нарваться на зверя, какого татя или просто утонуть в болоте. Один раз после такого похода он свалился в горячке и не умер лишь чудом.

Но выучился. Когда Вакула умер – занял его место. Тем не менее, это было не так здорово, как Людота мог бы подумать. Не слишком повезло ему с местом рождения – во глубине словенских земель реализовать такие стремления было сложно, для этого стоило кузнецу родиться где-нибудь в Ромейской империи или в расцветающем арабском халифате – там у него точно был бы шанс стать известным инженером, ученым или мыслителем. Но перебраться даже в Изборск Людота не хотел – прикипел душой он к родным краям.

Все изменилось, когда в будущем Чистом-городе появились маги. Сначала этого никто не понял, к стыду своему – и Людота.

Когда Рарог усилил огонь в домнице – кузнец попросил его из интереса, что может случиться, – та просто развалилась, ну так известняк прогорает, если жар слишком сильный. Но Рарог не расстроился, а загорелся желанием сделать новую, такую, которая была у него на родине. Людота хоть и ворчал, но принимал живое участие в строительстве, при этом постоянно доставая Рарога, зачем да почему делается то или иное. Тот, впрочем, не раздражался регулярным вопросам, а кажется даже радовался, правда, большую часть – ту, что касалась магии – кузнец так и не понял, хоть и знался с нечистью по мнению всех жителей вески. Достроить новую домницу это не помешало.

А потом… потом Людота увидел, как течет расплавленный металл. И с неким благоговением осознал, что это не просто железо – то самое, с которым столько возни. Они получили уклад! Самый настоящий, такой, что раньше только у князя в Изборске можно было увидеть.

И кузнец, у которого заканчивался уже четвертый десяток лет, а здесь это возраст почтенный, не глубокий старик-но и не молодой людин, вновь загорелся далеким огнем своей юности.

5 – Кривичи – союз восточно-славянских племён, который в VIII–X веках сложился в верховьях Западной Двины, Днепра и Волги. Занимались земледелием, скотоводством, ремеслом.

6 – Нурманны (норманны) – термин, использовавшийся по отношению к скандинавам, опустошавшим с VIII по XI век морскими разбойничьими набегами государства Западной Европы. Многие историки отождествляют с нурманнами варягов.

7 – Псков впервые упоминается в Лаврентьевской летописи под 903 годом. Однако авторы решили, что и ранее на месте города существовало поселение. На момент событий книги это просто рядовая деревня.