— Сходить с тропы нельзя, — объяснял мне Тэваз, когда я попросилась в кустики. — Те, кто этому правилу не следуют, из леса не возвращаются.

— Почему?

— Потому что, потеряв дорогу, они начинают блуждать по лесу, запутываемые лешими, и не могут найти ни саму тропу, ни обратный выход. Лешие их не выпускают. Так они и бродят по чаще, пока не умирают от тех или иных причин. Так что, пока мы на дороге, бояться нужно только драургов. Но от них мы можем защититься солнцем и огнём. А сойдя с тропы, навеки потеряемся в этом лесу.

— Откуда ты это знаешь? Если ни один из заблудившихся так и не вышел? Почему решили, что лешие виноваты, если они вообще существуют?

— Это старые истории, рассказанные ещё теми людьми, которые были спасены от проделок леших драконами. На драконов колдовство леших не действует, так что они спокойно ориентируются в любом месте леса. Да, раньше они приходили людям на помощь, а потом перестали.

Днём мы без перерывов ехали, а с первыми признаками сумерек разводили вокруг себя костры, которые старались поддерживать до рассвета. Ещё несколько раз мы наблюдали драургов, метавшихся в бессилии за стеной огня, не знающих, как к нам добраться. Самых настойчивых Тэваз убивал стрелами из арбалета.

Вода у нас закончилась, а без неё мы не хотели грызть сухари, чтобы после них не мучиться жаждой. Только по утрам получалось собирать воду с крупных листьев каких-то кустов, тянувшихся вдоль тропы.

К нашему счастью этот лес оказался не большим, чем и другие, уже не раз нами проходимые. Так что, через каких-то четыре дня мы вышли из него. Вдоль кромки леса текла мелкая каменистая речушка. Мы кинулись к ней, напились, умылись и перешли на противоположный берег. Радостно смеялись, поднимая глаза и руки к солнцу. Тэваз схватил меня в охапку и закружил. А потом мы не бросились искать еду, как можно было бы подумать. Нет, мы набросились друг на друга! Не отрываясь от поцелуев, Тэваз сдёрнул с меня одежду и уложил на траву. Разделся сам и опустился сверху. Он взял меня нежно и ласково, двигаясь во мне медленно, уверенными толчками довёл меня до оргазма, а затем и сам излился мне на животик.

— Кхе-кхе! — услышали мы и вскочили на ноги, спешно одеваясь и прикрываясь. Тэваз закрыл меня собой, пока я натягивала одежду, от старичка, сидящего на камне шагах в пятнадцати от нас.

И откуда он тут взялся? Ладно, я могла бы и не заметить, тем более не ожидала никого увидеть так сразу. Но Тэваз с его чутьём? Млин, стыдно-то как!

— Можете не стыдиться! И не отворачиваться. Чего я там не видел? Всё, как у всех! Ничего интересного! — сказал старичок, слезая с камня и подходя к нам. Он шёл медленно, но это, скорее, была его прихоть, чем скованность старого тела. Уж слишком хитро он улыбался, чтобы поверить в его немощность, и подшучивал над оборотнем. При ходьбе он периодически опирался на корявую деревянную палку, не слишком толстую, сантиметра два-три в диаметре.

— Не интересно — зачем смотрел? — спросил Тэваз.

— А чёрть его знает? — ответил, пожимая плечами, старик.

У него были совершенно белые, даже белоснежные волосы, на самых кончиках их только было немного золотого цвета, блестевшего от попадавших на него лучей солнца, и от того казалось, что вокруг головы его словно ореол сияет. А глаза! Узкий чёрный вертикальный зрачок, острый сверху и снизу и чуть более широкий в середине на фоне тёмно-жёлтого, а не белого, белка глаза.

— Ну, у тебя-то — ткнул он своей палкой в грудь Тэвазу, — точно всё, как у меня. А вот у тебя — нет! — продолжал он, переводя глаза на меня, всё с той же улыбочкой.

Я уткнулась Тэвазу в бок и спросила его подмышку:

— Кто это?

— Дракон. — так же тихо прошептал Тэваз.

От удивления я вскинула брови и снова стала рассматривать старичка. Никак не вязался он с моим представлением об этой расе. Старик же тем временем продолжал над нами издеваться:

— Мерцание пространства вокруг тебя совсем не такое, каким я его вижу вокруг других существ! — вдруг громко вскрикнул он, округлив глаза. — Вот! Вот это меня удивило! Ну, а раз смогла удивить, — так и быть, говори, с чем пожаловала. Если смогу — помогу. А не смогу — подумаю, как быть.

Старик после этих слов развернулся к нам спиной и пошёл прочь от реки и леса, опираясь на свою палку. Махнул нам рукой, чтоб мы следовали за ним. Я продолжала рассматривать его со спины и всё ещё не могла поверить в то, что он — великий, мудрый, сказочный дракон. Идти молча не хотелось, в голове крутились истории, слышанные мною о представителях драконьей расы, порождая вопросы.

— А можно вас спросить? — осторожно начала я.

— Ну, спрашивай, удивительная!

— А почему драконы перестали появляться по ту сторону Дикого Леса и прекратили общение с другими расами?

— Да потому, что заеб***ли вы нас!

— Чем? — одновременно воскликнули мы с Тэвазом.

— Да хоть бы историями своими глупыми, что про нас выдумываете.

— Это какими, например?

— Ну вот взять бы хоть небылицы о том, что мы похищаем ваших женщин, почуяв в них свою половинку, так как у нас, у драконов, рождаются в основном особи мужского пола, а самок не хватает. И потому мы ищем себе пару среди людей, — старик говорил, размахивая в воздухе своей палкой, чуть поворачивая голову к нам назад, ведь сам он шёл на несколько шагов впереди, — в надежде избавиться от одиночества и обзавестись потомством. Да даже маленьким детишкам известно, что драконы вылупляются из яиц! Вы хоть раз видели живого дракона? — спросил старик, резко остановившись и обернувшись к нам. Он моргнул и я замерла. Потому что он моргнул не так, как человек. Его верхнее веко оставалось неподвижным и открытым, а из внутренних уголков глаз прозрачная белесая плёнка дотянулась до внешнего края и вернулась на место.