Проехавшись по двум основным улицам захолустного городка, Филип отыскал наконец единственное заведение, работающее по воскресеньям, — «Бар и гриль Тоби». В окне вспыхивала и гасла голубоватая реклама «Пиво Дженеси». Оставив у входа взятую напрокат машину, Филип вошел в полумрак.

Вдоль стены одна за другой уходили во тьму девять кабинок, напротив стойка. Внутри никого, кроме человечка с цыплячьей шейкой в замызганном белом пиджачке: он сидел на высоком табурете возле кассы и читал журнал «Нью-Йорк». Филип подсел. Порывшись в кармане, извлек пачку сигарет, закурил. Только тут человечек оторвался от чтения.

— Пустой журнал! — бросил он вместо приветствия. — Рестораны да театры! Можно подумать, людям больше делать нечего…

— Да ну его, Нью-Йорк, сумасшедший дом! — подхватил Филип.

Человечек насупился.

— Сам-то из Нью-Йорка?

— И да и нет… — Филип медленно затянулся. — Родился в Орегоне, переехал в Сиэтл, учился в Сан-Диего. А после — где только не был…

— Стало быть, с западного побережья, — выдавил человечек, кинув на Филипа острый взгляд. — В армии служил?

Вспомнив про государственный флаг на мачте, Филип помахал рукой с увечным мизинцем.

— Два года во Вьетнаме…

Человечек с цыплячьей шейкой понимающе кивнул.

— Кофе желаешь? Кухня не работает, но кофе приготовить могу.

— С удовольствием, — сказал Филип.

Человечек скользнул с табурета, выдоил в две чашечки кофе из автомата «Кори», поставил одну перед Филипом. Порылся в карманах грязного пиджака, нашел одну-единственную сигарету. Щелкнул старой зажигалкой, снова взгромоздился на табурет, с клацаньем выдвинул ящик допотопного кассового аппарата, чтоб стряхивать пепел. Филип сдернул верхушку у чашечки с порошковыми сливками, забелил кофе. Отхлебнул, оценивающе кивнул.

Хозяин был явно польщен.

— Надо было тебе в Канаду смыться, — сказал он после паузы.

— Не понимаю?.. — выгнул бровь Филип.

Отпихнув сигарету в угол рта, человечек шепеляво пояснил:

— Чтоб не загребли! Надо идиотом быть или психом, чтоб на целых два года загреметь во Вьетнам!

— Что такое? Или вы не патриот своего городка? — насмешливо воскликнул Филип. — Разве флаг у вас на мачте не отражает образ здешнего мышления?

— А мне плевать на их мышление! — крякнул человечек. — Я не хуже их патриот. На второй мировой воевал и в Корее. Во время второй мировой хоть знали, за что бьемся. В корейскую войну ввязались по глупости. Ну а Вьетнам — ясное дело, бред, да и только! Два моих сына там остались. Обоих поубивало детей! Бах — один, следом бах — другой… И месяца не прошло. Два цинковых гроба, две похоронные процессии по главной улице Баррингтона, кругом ветераны в своих шапчонках. Тьфу!..

— Простите…

Человек пожал плечами. Вынул изо рта сигарету только, чтоб отхлебнуть кофе, и тут же снова воткнул сбоку.

— Много воды утекло. Быть бы мне похитрей, велел бы им сложить манатки да в Торонто, но я этого не сделал, так оно в нашем мире все устроено…

Он умолк. Спросил после паузы:

— А тебя чего к нам занесло в воскресенье? На туриста вроде не похож.

— Я не турист, — Филип помолчал, прикидывая, что сказать. — Женщину одну ищу. Передали, она в Баррингтоне. Человек ухмыльнулся.

— Как звать? Гости к нам редко жалуют, может, я и знаю…

— По имени вряд ли… — сказал Филип. — Но мне говорили, она вроде в синей плиссированной юбке, белой блузке; как юбка, синий пиджак. Интересная, блондинка, волосы вьются. Около тридцати.

— Ты случаем не полицейская ищейка? — гася сигарету в кофейную гущу, спросил хозяин бара.

— Нет! — мотнул головой Филип.

— А может, детектив какой? — не отставал тот.

— Да с чего ты взял? — вскинулся Филип. Человек хмыкнул.

— Не первый ты, вот что! — загадочно произнес он.

— Не понял?

Хозяин пожал плечами.

— Ну как же… юбка… блузка… Синее с белым… Женщина, какую ищешь. Она, верно, у этих, у монахов…

— У монахов?

Рот человечка растянулся в кривой усмешке.

— Там раньше мужской монастырь был, иезуитский. Обитель уединения, или как там у них… А года два назад его откупили эти «фанаты Христа».

— «Фанаты Христа»?

Хозяин кивнул. Пошарил в кармане, ища сигарету; не нашел. Филип протянул ему пачку.

— Называют себя «Десятый крестовый поход», — продолжал человечек. — Мотаются то в город, то из города в синих автофургонах, «эконолайнах». Хорошо еще не суются со всякой своей поганью…

— Какой такой поганью?

— Да пес их знает! — усмехнулся человечек, щурясь от дыма. — Ясно одно, у нас ни к кому не суются. Просто деньги собирают, то да се… — Он покачал головой. — В наших краях, на озерах, у них этот номер не пройдет. Тут за последнюю сотню лет каких только святош не перебывало, всем глаза намозолили. Сперва мормоны. Отсюда Бригем Янг [13] родом, слыхал?