3 — Простота — это признак истины — в переводе на латынь звучит как «simplex sigillum veri». Эйрих заблуждается, думая, что автор цитаты Аммиан Марцеллин, но ему простительно, потому что кроме как у Марцеллина он этот афоризм не больше нигде не встречал. В настоящее время автор афоризма неизвестен и, скорее всего, таковым останется.

/22 июня 408 года нашей эры, Восточная Римская империя, провинция Мёзия/

Длинная римская дорога вела прямиком в Константинополь, если никуда не сворачивать, конечно же, и Эйрих никак не мог уложить в голову мысль, что этот длинный каменный путь построили люди. Слегка выпуклая линза дороги была удобна для передвижения пешком или на коне, поэтому они двигались необычайно быстро, как для крупного отряда из четырёхсот воинов и двадцати телег.

Эйрих рассчитывал выручить хорошие деньги за ценные шкуры, собранные с готских деревень — он выкупил всё, поэтому рядовые готы уже неплохо наварились на его поездке. Римляне любят соболиные шкуры, а соболя в Паннонии полно... (1)

— Разъезд возвращается! — донёсся окрик от головы походной колонны.

— Прекратить движение! — сразу же приказал Эйрих.

Колонна остановилась и начала стремительно перестраиваться в оборонительную формацию.

— Оружие к бою! — распорядился Эйрих, спешиваясь и извлекая топор из перевязи.

Пусть нет свидетельств о существовании врага, пусть разъезд ещё не успел передать ценные сведения, но это могут быть сведения о приближении противника, поэтому лучше быть готовым к отражению атаки, чем встречать врага в походном порядке.

Даже если это кажется напрасной тревога, она не будет таковой — можно посчитать за очередную тренировку.

— Претор, впереди римская деревня, — подъехал к нему командир разъезда.

— Это всё? — поинтересовался Эйрих, бросив взгляд на стену готских щитов.

— Сил обороны не замечено, — продолжил доклад командир разъезда. — Мирные жители начали разбегаться по лесам, едва завидели нас.

— Признаки противника? — уточнил Эйрих.

— Никаких признаков противника, претор, — покачал головой дозорный. — Засад нет, на ловушку не похоже.

— Отмена боевой тревоги! — приказал Эйрих. — В походную колонну!

Они уже миновали Сингидунум, (2) Бононию (3) и несколько деревень, имеющих крупные гарнизоны. Связываться с римлянами во время мирного визита в их столицу — это глупо, поэтому Эйрих старался действовать подчёркнуто миролюбиво. Но передовые разъезды выглядели как эталонные варвары-поработители, поэтому римлян было очень трудно убедить в том, что Эйрих обязательно заплатит за постой и никто никого не будет грабить. Вот и сейчас первое впечатление безнадёжно испорчено, поэтому придётся ночевать в лесу...

Когда они пришли, деревня уже была пуста.

— Может, того? — подошёл к Эйриху Хумул.

Эйрих сидел на коне и смотрел на деревню.

— Предлагаешь ограбить деревню, чтобы тащить потом в Константинополь зерно и деревенскую рухлядь? — уточнил он.

— Ну... Тут может быть и серебро... — неуверенно произнёс Хумул.

— Не будем тратить на это время, — покачал головой Эйрих. — Продолжаем путь, а на закате разобьём лагерь в лесу.

— Эх, понятно... — вздохнул бывший охотник.

Учинять обиды римлянам, без веской на то причины, Эйрих не хотел. Будь в этом смысл — он бы первым ворвался в деревню с пылающим факелом в руках, но сейчас это лишено логики и потому бессмысленно.

«Грабёж ради грабежа — удел скорбных умом», — подумал он. — «Принципы поступков — это то, ради чего они совершаются».

И Эйрих считал себя принципиальным человеком, а ещё он не любил тратить время понапрасну.

/12 июля 408 года нашей эры, Восточная Римская империя, диоцез Фракия/

— Что это за город? — спросил Эйрих.

— Это Филиппополь, — ответил ему Татий.

Римлянин был отправлен вперёд каравана, чтобы узнавать обстановку в поселениях. Отношения с горожанами и селянами никак не складываются, потому что они боятся варваров и, в принципе, не напрасно.

— Как там? Всё спокойно? — поинтересовался мальчик, спрыгивая с Инцитата.

— Нет, — покачал головой Татий. — На рынке беспокоятся о варварской угрозе.

Это было интересно. Неужели их слава бежит на день пути впереди?